— Егор, помните, вы предлагали заключить с вами союз? — спросил меня захмелевший профессор на крыльце ресторана, куда они с Метлой выбрались подымить, а мы — с ними за компанию проветриться.
— Вы готовы дать ответ? — насторожился я.
— Да!
— И?..
— Да! — пьяно качнул головой проф. Э-э-э, да он, похоже, уже никакой, это нам алкоголь — как слону дробина, а проф у нас неодаренный, но пил наравне, да еще не со мной, а с этими бугаями-пилотами.
— Что «да»? — уточняю.
— Я согласен!
— Если не секрет, почему именно сейчас? — Мне действительно интересно, почему Бушарин решился на этот шаг сегодня, когда добился успеха, а не тогда, когда все было зыбко.
— Пнимайте, — глотая гласные, сказал профессор, — я мнго дмал… Я мно-го ду-мал, — перешел он с натугой на внятную речь. — Я сам не смогу нормально пристроить свое открытие. А у вас, я знаю, есть выходы на Потемкиных… — Почти безвылазно сидя в лаборатории, проф пропустил некоторые изменения в моем статусе.
— И вы не пожалеете? Это ведь на всю жизнь?
— По нашему контракту все оборудование ваше, найти подобного Борису мне нереально, а наработки принадлежат нам в равных долях. Так что все равно так и так нам с вами придется работать дальше. Так почему бы и не таким образом?
— Это будет честь для меня, профессор!
— И для меня, Егор!
Звеня мелочью в карманах, с кучей полных пакетов в руках, в очередной раз стучусь в рассохшуюся дверь Совы. За прошедшие три месяца я успел примелькаться в общаге, но все равно ощущаю спиной заинтересованные взгляды встреченных в коридоре студентов.
— Что на сей раз? — заинтересованно спрашивает Тарас, заглядывая внутрь пакета.
— Давай сегодня пол научимся определять?
— Это просто! Полтинник, — выставляет он цену умению.
— Нормально! Сейчас пойдем или поешь сначала?
— Я б поел, — смущенно признается мой наставник.
— Ешь тогда. На меня не смотри, я сыт — из гостей к тебе. — Сегодня был день обеда у Потемкиной, а как я узнал теперь на собственном опыте, закормить внука — это святая обязанность каждой порядочной бабушки, даже если она княгиня. А уж Полину-то Зиновьевну непорядочной назвать ни у кого язык не поворачивался.
Собственно, я бы мог не вестись на обаяние родственницы, жизненного опыта у меня на это хватало. Это в детстве мне хотелось иметь бабушку, и то по принципу: у всех есть, а почему у меня нет? Но сейчас-то я точно в ней не нуждался. Но, во-первых, почивший отец Никандр приложил столько усилий, чтобы нас свести, что грех было бы не ответить взаимностью, а, во-вторых, оттолкни я родню — уже они запросто могли бы помножить на ноль все мои усилия по пробиванию наверх. И, в-третьих, я, наверное, все-таки подхватил этот вирус безбашенности, присущий всем одаренным, но мне просто было интересно, на кой хрен я им сдался? Любопытно, блин!
А еще на княгиню в свете успеха Бушарина у меня были большие планы. Точнее не на нее, а на папашу. Вторым после Потемкиных по выпуску энергоблоков шел клан Воронцовых, с которыми у меня не было никаких связей. Да и странно было бы обращаться к ним, имея выход на первых. К тому же у Воронцовых было дофига дочерей, так что оглянуться не успел бы, как оказался женатым и вошел в клан на их условиях, а мне этого не хотелось. А вот Потемкиным такой финт провернуть было очень сложно: как ни крути, а я почти всем свободным девушкам из клана приходился достаточно близкой родней. Так что хочешь не хочешь, а отцу придется со мной договариваться и отстегивать приличную долю. По-родственному, так сказать…
Сове было неловко есть в моем присутствии, он то и дело норовил впихнуть в меня хоть кусочек, но я был непреклонен:
— Ешь, ради бога, сам! Я если что-нибудь съем, то точно все наружу попросится в вашем бомжатнике! Оно тебе надо?
— Что такое бомжатник?
— Еще один!.. — Объяснять свои словечки меня уже заколебало, но они периодически лезли из меня, несмотря на весь контроль. — Бомж — это аббревиатура: без определенного места жительства; бродяга, в общем, бездомный. Соответственно ночлежка ваша — бомжатник. Все ясно?
— Ясно, просто я слова такого не знал. Бродяги, они и есть бродяги. Нищие. Попрошайки. Горемыки. А про бомжей я от тебя первого слышу.
— Да есть у меня привычка новые слова придумывать, не обращай внимания. Поел?
— Ага. Переодеваемся?
Комплект одежды для выхода «во тьму» (в противовес выходу в свет) я держал у Совы. Представляю, что сказал бы тот же Ван, забирая в стирку
