— Сейчас!
Нам навстречу свистит сумасшедший ветер. Еще немного скорости! Еще!!! Душу бы вложил в эти ленивые колеса! Вот мы уже и обгоняем… Удивительно, как нам это удалось, — но машины сравнялись. Мы едем корпус к корпусу, окно к окну…
Реджи поднимает свою четырехстволку и целится в резко очерченный профиль Длинного. И я сам уже, забыв о дороге, слежу за ним, сливаясь с прицелом. Вот так, на миллиметр выше… чуть-чуть левее… Вот его висок — самое время стрелять!
Неожиданно голова Длинного приходит в движение: он поворачивается в нашу сторону. На секунду наши взгляды встречаются, и меня пронзает страшный холод. Я судорожно дергаю руль, машина виляет, но его взгляд уходит чуть дальше, и я вовремя выправляю руль.
— Ну, стреляй в этого скота! — отчаянно кричу я, стараясь хоть этим вывести его из оцепенения.
Длинный слегка касается руля. Машины сталкиваются, нас несильно бросает в сторону, но прицел уже сбит. Может быть, Реджи и стрелял, но я этого уже не заметил: маневр заставил меня взглянуть вперед и…
Жар и холод разом охватили меня — мы мчались на камни, неожиданно выросшие посреди дороги. Нет, только не это!
Сворачивать поздно — и некуда: с одной стороны обочина, усаженная деревьями, с другой — Длинный. Тормозить тоже поздно…
Но откуда взялись эти камни? Их не было днем… или нас занесло на совсем другую дорогу?
Больше ни о чем подумать я не успел. Мы на всей скорости врезались в «мираж», и машина стала переворачиваться…
Трудно сказать, сколько времени я провалялся без сознания. При желании эти твари десять раз успели бы уволочь меня на кладбище, закопать, раскопать и превратить в карлика.
Я раскрыл глаза и пошевелился. Было больно — но руки и ноги слушались. Стиснув зубы, я попробовал подняться. Не без усилий, но мне это удалось.
— О черт, — прохрипел я, оглядываясь.
Совсем рядом пылало дерево. Костер в ночи — всегда сильное зрелище. Этот костер был ужасен и прекрасен одновременно.
Машина была далеко от меня, я даже не сразу ее увидел. По-видимому, меня все-таки тащили по дороге: маловероятно, чтобы я, отлетев так далеко естественным путем, остался жив. И к дереву меня подтащили тоже неспроста: обрушившись, оно упало бы прямо на меня, став естественным крематорием. Меня даже передернуло, когда я понял, какой участи только что избежал.
Но я очнулся вовремя, был жив и вообще пострадал меньше, чем следовало ожидать. И то хорошо…
Теперь мне следовало отыскать Реджи. Его не было возле меня, не было и на освещенной части дороги. Вполне возможно, он остался в машине, задравшей кверху колеса. Если вообще был еще жив…
— Реджи! — позвал я.
Он не ответил.
— Реджи! — я побежал в сторону перевернутого автомобиля.
Мое сердце бешено колотилось — неужели я сейчас увижу его изуродованный труп? Нет… Это было бы слишком несправедливо! Выбиваясь из сил, я все же добежал до машины. Я и не думал, что она так далеко… Реджи был жив — еще на расстоянии мой слух уловил слабый стон.
Я заглянул в окошко: Реджи сидел вверх ногами в совершенно невероятной позе. Но он был в сознании, и это несколько облегчало мою задачу. Я согнулся, нырнул внутрь автомобиля и вцепился в страховочный ремень. Проклятье! Его замочек был испорчен, а моих сил не хватало для того, чтобы разорвать прочную ткань руками!
— Давай… — зашептал я, с надеждой дергая за ремень, — давай…
— Нет, — простонал Реджи, — нет смысла нам обоим погибать!
Я еле удержался, чтобы не попросить его заткнуться.
Лишь выбравшись из машины и открыв багажник в поисках инструментов, я понял, что он имел в виду: дорога шла под откос, и по ней стремительно бежал бензиновый ручеек, направляясь прямо к горящему дереву. Я лихорадочно принялся рыться в багажнике.
Счет шел на секунды. Кто успеет раньше — огонь или я? Проклятый ручеек заставлял меня все время отвлекаться. Помимо воли я время от времени оглядывался, прикидывая: добежал? не добежал?
Огонь вспыхнул и понесся к машине, когда я уже приближался к кабине с ножом.
— Уходи! Спасайся! — взмолился Реджи.
В уголках его глаз набухали слезы. Конечно, он чертовски хотел жить и говорил это только ради меня…
