мохнатых елей, начинавшуюся у самой кромки воды и уходившую вглубь острова.
— Пойдем, Кая, посмотрим, что там.
Лукас раздвинул кусты. Девочка последовала за ним.
Не успели они сделать и нескольких шагов, как Кая отчаянно закричала:
— Ай-ай!
Колючая ветка ежевики запуталась у нее в волосах и с такой силой дернула за них, что лицо девочки исказилось от боли. Она показала Лукасу свои руки, на которых виднелись следы шипов, многие из которых кровоточили. И на лице у нее тоже уже успели появиться царапины.
Тут Лукас заметил, что колючки шиповника, ежевики и терновника оставили и на его ладонях многочисленные кровавые следы. Наверное, и лицо выглядело ничуть не лучше, чем у Каи.
С угрюмым и озабоченным видом он принялся отцеплять волосы Каи от назойливой ветки. На лбу у него показались обычные вертикальные морщинки.
— Спасибо, Лукас.
— Не за что, — пробурчал он.
Он внимательно огляделся и вскоре должен был констатировать, что дальнейшее продвижение вперед совершенно невозможно. Ветки на кустах росли так густо, что даже самая тощая змея не смогла бы сквозь них просочиться. И куда Лукас ни поворачивал голову, нигде не мог обнаружить какой-либо дороги или просеки, ведущей сквозь заросли. Никакой, даже самой узенькой тропинки, уходящей вглубь острова.
Он разочарованно покачал головой. Они сумели пройти всего каких-нибудь метров десять от берега, дальше идти было некуда. А ведь они специально причалили именно в том месте, где деревья и кусты росли не так густо! Он уныло взглянул на Каю.
— Здесь никому не пройти, — сказал он. — Разве что только с ножом или мачете.
Кая тоже нахмурилась:
— А ты думаешь, сюда кто-нибудь приходил?
Лукас снова покачал головой:
— Нет, иначе мы бы это заметили. Лаура говорила, что вещь, которую она ищет, могли спрятать здесь максимум год назад, не так ли?
— Да, ну и что?
— Если бы кто-то год назад проложил себе здесь дорогу, от нее бы обязательно остались какие-нибудь следы. Не может быть, чтобы она полностью заросла за такое короткое время!
Хотя Кая и не была большим знатоком ботаники, даже она понимала, что это действительно невозможно. За двенадцать месяцев даже самые быстрорастущие растения не смогли бы полностью скрыть тропу. А в данном случае было именно так: никаких следов, даже самой узкой дорожки.
— Точно, — сказала она, и в голосе ее прозвучало разочарование.
— Возвращаемся! — скомандовал Лукас и тут же как вкопанный остановился на месте с выражением полного недоумения на лице. — Странно, — задумчиво произнес он.
До Каи не сразу дошло, что так поразило Лукаса. Но потом она поняла, что он имеет в виду. В нескольких метрах от них стояла молодая березка. Ее тонкий ствол был обвит необычным, похожим на вьюн растением. Ничего подобного Кая раньше не видела. Зеленой змеей растение ползло вверх по стволу дерева. Большие мясистые листья выделялись на фоне остальной растительности своим удивительным, неестественно ярким зеленым цветом. Но больше всего бросались в глаза огромные цветы — пронзительно-красные на длинных желтых стеблях.
Лаура растерянно смотрела на брата.
— Ну и что в этом необычного? — спросила она.
Лукас нахмурился. Он стоял на пристани, держа в руке ярко-красный цветок, который сорвал на острове, прежде чем они с Каей пустились в обратный путь.
— Ты это серьезно? — спросил он, недоверчиво глядя на сестру. — Пошевели мозгами: цветы в декабре — по-твоему, это нормально?
Лаура с тихим стоном хлопнула себя по лбу:
— Точно! Как это я сразу не догадалась!
— А я тебе что говорю, даун-айкю! — усмехнулся Лукас, а потом вдруг снова посерьезнел. — Но самое удивительное то, что это не что иное, как alamania punicea, а эти цветы в наших краях не водятся! Они вообще не растут в Германии. И ни в одной другой стране Европы тоже!
Подруги посмотрели на него удивленно. Ну и что это значит?
— Alamania, или punicea miraculosa, — очень редкий вид орхидеи, который встречается только в тропических лесах, — продолжал Лукас свой доклад. — Но что особенно странно…
Он сделал театральную паузу, чтобы немного помучить девчонок.
