тоже.
«Как же я раньше не догадалась! — расстроенная своей невнимательностью, подумала Лаура. — Вот почему Кастор знал о моем дне рождения. И о том, что я родилась под Знаком Тринадцати».
— Правильно! — подтвердил Кастор. — Все именно так, как ты думаешь.
«Так, значит, Кастор тоже умеет читать чужие мысли. А Никодемус?»
Он лукаво улыбнулся в ответ. Потом пристально посмотрел на дверь бокса — она скрипнула петлями и, словно повинуясь чьей-то невидимой руке, захлопнулась.
— Думаю, этого достаточно? — спросил он.
Лаура только усмехнулась. Еще бы, более чем достаточно!
Но кое-что все-таки продолжало оставаться для нее загадкой: с какой целью Перси решил перевезти Урагана в конюшню Никодемуса Дитриха?
— Неужели ты не догадываешься, Лаура? — удивленно спросил учитель. — Во-первых, за ним здесь будет отличный уход и, кроме того, это возможность познакомиться с Саламаром! — Тут он указал на соседний бокс, где стоял роскошный белый конь, который все время с любопытством поглядывал на девочку, а в этот момент, словно желая подтвердить слова Перси, громко заржал. — А во-вторых, конюшня Никодемуса располагается гораздо ближе к Равенштайну, чем конюшня его брата.
Но на лице Лауры не было видно восторга.
— Ну и что? Зато от Хоенштадта сюда добираться гораздо дольше!
— Я знаю, Лаура, знаю. И все-таки зародившееся в моей душе необыкновенное предчувствие заставило меня взять на себя смелость совершить этот шаг. Не спрашивай меня, на чем зиждется сие предположение, но я совершенно уверен в том, что твой конь сможет в скором времени сослужить тебе добрую службу! И поэтому, поэтому с этого момента мы будем посвящать наши занятия не только фехтованию, но и верховой езде.
— Ты с ума сошел, Аларик! — Алинор испуганно обернулась к брату и негодующе посмотрела на него. — Это слишком опасно!
— Но нужно же что-то делать! — упрямо воскликнул Аларик. — Не можем же мы сидеть сложа руки и преспокойно дожидаться конца!
Алинор медлила с ответом, глядя на оруженосца, сидящего рядом с ней на одной из скамеек больничного сада. Сад располагался во внутреннем дворе госпиталя и со всех сторон был окружен высокой каменной стеной, отделявшей его от обычной суеты крепости Грааля. Целительницы выращивали здесь целебные травы, на основе которых готовили мази, порошки и микстуры, чтобы затем лечить ими своих больных. Из крепости доносились привычные звуки: звон молотов в кузнице, мычание коров в хлеву и крики слуг во дворе замка. Несмотря на то что над Геллиниатом нависла смертельная опасность, жизнь продолжала идти своим чередом, как будто ничего не случилось.
Аларик, казалось, ничего этого не замечал. Он сидел на скамье, поджав ноги, обхватив руками колени и положив на них подбородок, и угрюмо смотрел вдаль. Растрепанные светлые волосы спадали ему на лоб, на котором мрачные мысли оставили следы в виде глубоких морщин.
Обжора, раскормленный свупи Аларика, сидел у него на плече и с довольным чавканьем уплетал аппетитное спелое яблоко, ловко держа его передними лапами.
Из далекой выси вечернего серого неба спустились два белых голубя и, приземлившись неподалеку от скамьи, стали прохаживаться по грядкам в поисках корма. Но даже их воркование не привлекло к себе внимания юноши.
Алинор встревоженно смотрела на брата. Она рассеянно теребила в руках концы тяжелых, достающих ей чуть не до пояса светлых кос. Потом наконец со вздохом взяла Аларика за руку:
