Полянку, где пленных оставил, я нашел очень быстро. Присел в кустах, прислушался: сопят, угукают, видно, в себя пришли. Подобрался поближе осмотрелся: «друзья» мои по поляне расползлись, но посторонних не видно. Выбрал я своего давнего знакомого с синяком, разрезал скотч на его ногах, встряхнул, заставил идти с собой. Настало время побеседовать, а чтобы ему легче было каяться, отвел подальше. Перед тем как рот ему разлепить, придушил слегка, на ухо прошептал:
– Пикнешь, разделаю, как бог черепаху. Если понял – кивни.
«Дружок» с готовностью закивал, как бульдожка, которого на заднюю панель автомобиля ставят. Но, как только я ему скотч со рта снял, резко вдохнул и явно собрался заорать, правда, я ожидал чего-то подобного и резко двинул его под дых. Разбойничек глаза широко открыл, а рот закрыл, потом наоборот. Я схватил его за ворот спортивной куртки и закрутил так, что он только поскуливать мог.
– Ну чо, орать будешь? – шепотом спросил я.
Теперь гопник замотал головой, как китайский болванчик.
– Вот и молодца, давай рассказывай, где главный-то ваш?
Как только я ворот его отпустил, слова полились, как вода из крана. И рассказал бандюга очень странную историю. Оказывается, главарь по кличке Короткий, верзила больше двух метров роста, никакой им не главарь, а заказчик. Он заказал Кенге (а именно так зовут обрезоносца) и его компании напасть на ларек и дождаться меня. Потому они в ларьке торчали так долго, а когда все сорвалось, Короткий на скорую руку накидал новый план и сам участие принял, потому что времени мало было и засомневался Короткий, что Кенга с дружками со мной справиться смогут. Да и времени было в обрез: Санька-то повязали, вдруг он там уже колется по полной.
Больше ничего внятного я от Кенги не узнал, снова его переупаковал. Короткий – мужик серьезный, зуб на меня у него, как у мамонта. С таким тягаться надо подготовленным. А я уставший, и голова в раздрае. Вытащил деньги, доставшиеся от бандитов, пересчитал – нормальная сумма вышла. На полноценную командировку не хватит, но такой задачи передо мной и не стоит.
Вышел на трассу, помахал рукой, поймал такси. За рулем удолбанной «Нексии» сидел какой-то молчаливый азиат. Но водитель аховый, домчал до города, завез в супермаркет (в ларек на районе ехать смысла нет, да и страшно), доставил к подъезду Витька, молча взял деньги и испарился в предрассветных сумерках. Подъезд я долго рассматривал, потом прослушал как следует и бегом до квартиры. С колотящимся сердцем запер бронированную дверь, отдышался, прошел на кухню – пусто. Покричал – тишина, видно, Витька отчаялся ждать и отправился к какой-нибудь из своих многочисленных подружек. Хлопнул я рюмку водки и, не раздеваясь, рухнул на диван смотреть сны.
И снова голос: «…если рассматривать понимание как процесс, который включает в себя проникновение в суть понятия, исторический и этимологический экскурс, то следует принять конфликт как многоплановое явление, которое включает в себя материальную, а также эмоциональную, информационную и развивающую составляющие.
Происходит от латинского conflictus, «столкновение, удар; борьба», от глагола confligere, «сталкиваться, бороться»; далее из con – «с, вместе» + fligere, «сталкивать, ударять». Русский «конфликт» заимствован через немецкое Konflikt. Это официальная версия.
А на самом деле было так: в Россию в конце восемнадцатого – начале девятнадцатого века прибыл широко известный в узких кругах филологов германский профессор Кон, ну какой он германец по фамилии видно. Заселился в гостиницу в Москве, а денег раздавать на чай не возжелал. Ни швейцару, ни коридорным, ни горничным, ни половым в трактире – скряга, в общем. Согласно третьему закону Ньютона, всякое действие порождает возможность получить по шее. По сопатке профессору настучать у нас любой горазд. Но боязно, иностранец как-никак. Стала обслуга ему пакостить потихоньку: горничные номер убирать не стали, коридорные ботинки чистить и т. д. – саботаж по полной программе. Довели профессора, съехать ему пришлось в другую гостиницу. А на прощание они ему на чемодане мелом фигу нарисовали – послание собратьям: едет к вам, дескать, скопидом и жадина. А у Кона все чемоданы с именной табличкой, вот и получилось: Кон и непонятная немецкому профессору загогулина. Кон ее заметил, когда в следующую гостиницу заселялся. Естественно, спросил у швейцара: это что за художество? Тот ответил как есть: кукиш, фига. Кон переспросил: что-что, швейцар в ответ: фига с флигель, шутит, значит, – дуля с дом. Кон переспрашивать во второй раз постеснялся, в блокнотик походный записал: флигер. Но выводов для себя из истории никаких не сделал и из России вскоре уехал в сильном недовольстве. Русских почитал за страшных хамов и часто упоминал в разговорах на родине об истории с рисунком. А со звуком «р» у него, сами понимаете, проблемы, а как разволнуется, так и концовки слов глотать начинает. И со временем германцы стали любое столкновение или спор называть: Кон – флихт. Так и повелось. Здесь налицо возвращение заимствованного слова, как с русским «быстро», перешедшим из русского во французский во время Отечественной войны 1812 года, а затем французское «бистро» пришло в Россию как название кафе.
Материальная суть конфликта всегда спорная собственность, существующая или воображаемая (виртуальная). Это вещь, право, человек, любые границы, на которые посягает (или заявляет о желании посягнуть) участник конфликта. Среди таких участников следует различать посягателя и защитника. Любой конфликт всегда начинается с посягательства реального или информационного на спорный объект. То есть посягатель пытается завладеть или завладевает объектом (заявляет об этом), который защитник считает своим. Защитник либо признает объект принадлежащим посягателю (рефлексирует), либо вступает в открытое противостояние с посягателем. Отказавшись от открытой борьбы, защитник может продолжать ее иными средствами, такой конфликт является скрытым и принимает, как правило, затяжной характер. Метод скрытой борьбы характерен для натур, склонных к размышлениям.
