Матвей стиснул зубы, преодолевая приступ слабости, с трудом выбрался из «люльки», спустился по чешуйчато-ребристому пилону к основанию трона.
Стас смотрел на него с любопытством, отведя луч фонаря. Его лицо хорошо было видно в медовом свечении саркофага.
– Что молчишь?
Матвей присел на корточки, дожидаясь, пока пройдёт головокружение.
– Гришин убит.
– Откуда ты знаешь?
– Видел…
Стас прищуренными глазами глянул на висящее, сплющенное, многогранное яйцо «люльки».
– Не может быть… он давно сдох.
– Кто? – вяло спросил Матвей. – Там нет скелета.
– Саркофаг инсектов – это психодинамический резонатор с кучей разных функций, большинство из которых нам неизвестно. Он может служить компьютером, а может инициировать сброс глубинной памяти. Если ты увидел ход…
– Есть и второй, ведёт в какой-то каньон.
– Очуметь! Ты влез в волновой фокус саркофага… а ну-ка, я попробую.
Стас полез по ноге пилона к «люльке», однако спуститься в неё не успел: свечение всего саркофага начало вдруг ослабевать, и через несколько секунд он погас, превращаясь в стекловидную «неживую» конструкцию.
– Тудыш твою маму! – выругался Стас. – Не успел!
Он спрыгнул на пол зала, похлопал Матвея по плечу.
– Поверю тебе, братец. Что чувствуешь?
Матвей прислушался к себе. Голова была лёгкой и звонкой, в ушах потрескивало, однако неприятных ощущений не было.
– Нормально… дым в голове…
– Нейросвязи объединяются. Смотри с ума не сойди, были прецеденты, объяви, если станет плохо.
– Ладно.
– Где тут второй выход? Запомнил?
– Там, – ткнул пальцем вперёд Матвей.
– Веди.
Повернули обратно, после получасовых блужданий по лабиринтам замка выбрались наружу, и Матвей направился в тот конец пещеры, из которого выходил второй коридор, служивший когда-то Хранителю МИРа запасным.
Через два с лишним часа братья вылезли из пещеры в стене каньона на край обрыва и увидели сверху извивы реки Белой. Поход к МИРу Акридидов завершился.
Глава 8. Memento mori
Проект закона об изменении высшей меры наказания – с пожизненного заключения на расстрел для чиновников-преступников, ворующих в особо крупных размерах, предусматривающего также конфискацию всего имущества коррупционеров и членов их семей, и возбуждение уголовных дел против тех, кто не мог объяснить, на какие средства приобретено имущество, поступил в правительство ещё в конце августа, но премьер-министр не спешил дать своё заключение, так как готовил квалифицированный ответ «отказать», основанный на мнениях послушных экспертов, в том числе – известных политиков и бизнесменов.
Все резонансные дела, связанные с коррупцией в высших эшелонах власти: дело экс-министра обороны, дело Минсельхоза, дела прокуроров, погоревших на «крышевании» нелегального бизнеса, дело Минобразования, – до сих пор благополучно разваливались, но всё чаще в Госдуму попадали проекты молодых депутатов, жаждущих справедливости, и останавливать их было всё трудней.
Проект «красного юриста» Дроздова заставил серьёзно напрячься Олега Николаевича, пришлось искать нужных специалистов, на что ушло время, а поскольку юрист успокаиваться не желал и продолжал активно двигать идею, поддерживаемый администрацией президента, премьер понял, что остановить его можно лишь с помощью физического устранения.
Двадцать девятого сентября премьер-министр позвонил генпрокурору и сказал всего два слова:
– Дроздов мешает.
Меринов понял собеседника без дополнительных объяснений.
– Приму меры.
– Немедленно! Послезавтра заседание Думы, где будет рассмотрен в первом чтении новый закон о вышке, он не должен получить одобрение ни в одной фракции.
