Вокруг себя он увидел темные фигуры других людей – мужчин, женщин, детей. Они тоже были в коконах и не могли пошевелиться. Их лица перекошены от ужаса, руки вытянуты по швам. Бёрк не узнал ближайшего к нему человека, должно быть, это был колонист.
В груди мужчины зияла дыра, через которую выбрался наружу зародыш Чужого.
«Так вот откуда тут запах гнили».
Человеческие тела были повсюду, словно налеплены друг на друга.
Бёрк тоже был в коконе, снаружи осталось только лицо. Он мог дышать зловонным воздухом, но не мог сдвинуться с места.
Он попытался пошевелить ногами, но кокон был слишком тяжелым, напоминая цементные башмаки, и вязким, а снаружи затвердел, словно клей на воздухе.
Бёрк начал качать головой, чтобы хоть немного отлепиться от кокона, но ничего не вышло. Тогда он попробовал пошевелить руками.
В районе правой руки кокон был тверд, как камень, а слева он еще, видимо, не успел застыть. Пальцы чувствовали вязкую субстанцию. Бёрк начал дергаться и извиваться, пока не смог пробить внешнюю тонкую корку возле левой руки.
Он подумал, что если начнет дергаться сильнее, то сможет высвободить руку целиком, а затем, сантиметр за сантиметром, разломать остатки кокона.
Вдруг Бёрк услышал шлепок и поднял голову. В бликах огня он заметил движение, частично скрытое аркой, а затем увидел голову и часть тела гигантского Ксеноморфа, не менее пяти метров ростом. У него – нее – было огромное брюхо, больше чем дом, шире чем автобус, и она только что отложила громадное белое яйцо прямо в кучу дерьмоподобной слизи.
Живот твари подрагивал, напоминая гигантского червя, а затем она слегка наклонилась вперед.
Бёрк узнал эту… часть тела. В голове тут же всплыло название из давно забытого курса биологии. Это был яйцеклад, такой же как у хищных ос или королевы термитов.
В поле зрения попал Ксеноморф поменьше, он поднял яйцо вместе со всей слизью и уставился на Бёрка.
– Нет, остановитесь! – завопил Бёрк и попытался высвободить руку.
Огромная Королева зарычала и уставилась на него. Второй Ксеноморф отложил яйцо, и Бёрк вздохнул спокойно.
Но Ксеноморф-трутень побежал, схватил другое яйцо, которое уже было здесь раньше, и положил его у ног Бёрка.
Бёрк был безумно напуган. В голову ничего не приходило.
Он начал дергаться, чтобы разломать кокон. Попытался высвободить руку, но Ксеноморф зашипел, взмахнул костяным хвостом и вплотную приблизил зубы к его лицу.
– Полегче, – сказал Бёрк. – Я понял. Мне нельзя шевелиться.
И все же он не мог так просто сдаться.
Ксеноморф отступил, наблюдая за ним. Позади твари висел очередной труп, посмотрев на который, Бёрк вспомнил рождественский вертеп, который как-то раз устраивала его мать. Это была сценка, где Мария и Иосиф смотрели на младенца Христа в колыбели, за ними наблюдали три царя, а над их головами летали ангелы.
Разум Бёрка помутился.
На этот раз роль Иосифа исполнял сам Бёрк, а младенца Иисуса – яйцо с одним из этих существ – лицехватом – внутри. Парящими ангелами были отвратительные трупы, а как только из яйца вылупится существо, отдаленно напоминающее краба, оно взберется ему на лицо, вставит трубку в горло и отложит в него некий эмбрион.
– Послушай! – взмолился Бёрк. Трутень тупо уставился на него, но Королева в другой комнате наклонила голову, словно изучая взгляд человека. Ее морда была жесткой, рельефной, словно вылепленной из гипса, а за этими глазами Бёрк видел расчетливый бесчувственный взгляд собственной матери.
– Что тебе нужно?! – крикнул он ей. В комнате было жарко, кругом уже все полыхало. Бёрк знал, что вскоре от этого места останется только грибовидное облако. – Я работаю в корпорации «Вейланд-Ютани». Я могу дать тебе все, что угодно. Что ты хочешь? Новую планету? – он понял, что тут необходим творческий подход. – Хочешь жрать коров? Или людей? Я могу дать тебе все это.
Королева уставилась на него, будто пытаясь понять, что он сказал, затем отвернулась и отложила еще одно яйцо.
Бёрк весь вспотел, огромные капли пота стекали по лицу. Его вдруг стало мутить, и он закашлялся от рвоты.
Яйцо перед ним начало подрагивать и трястись, на его поверхности появилась трещина. Сердце Бёрка бешено колотилось, а во рту пересохло сильнее, чем в токсичных песках пустыни Гоби. Он снова попытался освободиться, безумно раскачиваясь, и Ксеноморф-трутень предупреждающе зашипел.
Бёрк покачнулся и закричал. Он кричал до тех пор, пока не смог сдвинуться с места. И внезапно, в последнюю минуту, почувствовал, что вновь засыпает. Череп казался мягким в области затылка. «Сотрясение мозга», – подумал Бёрк, пытаясь остаться в сознании. Словно запертый в янтаре, он снова взглянул на яйцо. Всё кончено – лицехват приближается к нему, но, одновременно, словно по-прежнему пребывает в яйце. Бёрк понял, что видит сон. И тем не менее, трутень-Ксеноморф продолжал следить за ним.
