виде одинокой испуганной фигурки ребенка сердце сжалось от боли. Мальчик стоял ближе ко второму обозу и, обняв себя руками, затравленно озирался вокруг.
Трое арути, которые справились-таки с Сиэлем, о чем-то переговариваясь, отрезали каждый по куску его длиннющей косы, убийца вырвал свой меч из спины поверженного светлого лорда и вытер лезвие о полу его синего бархатного кафтана. Затем они, дружно осмотревшись и не обнаружив никого интересного поблизости, рысцой направились в сторону все еще дерущихся гномов. Кроме них в том многочисленном обозе были и люди, но я видела — долго это отчаянное сопротивление не продлится.
Перед моими глазами все еще стоял маленький беззащитный Хем, а в его сторону уже шли подпрыгивающей походкой трое арути. Я заметила, что последние сопротивлявшиеся сломлены, и оставшихся в живых сбивают в кучку, беря в плен. Я не могла оторвать взгляда от мальчика — время словно остановилось.
Раздвинув листву, с трудом выбралась из зеленого укрытия, тут же замаскировав все как было. Заткнув подол длинного платья за пояс, пригнулась и короткими перебежками, а иногда чуть ли не ползком направилась обратно к дороге.
Я была уже у места гибели лорда Сиэля, когда нечаянно заметила его судорожное движение. Неужели еще жив? При таком ранении от потери крови он все равно скоро умрет — ни одна регенерация не спасет. На нее в любом случае требовалось время, а у него его нет. Да и Ариэль там совсем одна: беспомощная и беззащитная. Рискну!
Сердце подскочило к горлу — я заметила, как один из арути подошел к Хему, схватил его за волосы, посмотрел в лицо, а потом толкнул в сторону других пленных. Снова вернула внимание Сиэлю, зорко следя за арути, выползла из кустов и в один прыжок оказалась рядом с лордом, укладываясь рядом с ним на землю, изображая еще один труп. Одним меньше, одним больше — может и не заметят?!
Применять сейчас магию я не боялась; мужчины арути не владеют магией, хотя в учебнике сказано, что среди их женщин встречаются сильные провидицы. И данное обстоятельство спасает этот дикий народ от полного уничтожения другими расами. Настолько их все ненавидят.
Я положила руку на спину лорда с кровоточившей раной. Представляю, сколько под ним уже крови натекло! А потом сосредоточилась на исцелении. В конце лечения Сиэль пошевелился, но я тут же зашипела:
— Вы все еще труп, а вокруг — арути! В лесу возле дерева под листвой вьюна прячется Ариэль. Она без чувств из-за вашей «смерти». Рану я вам залечила, но какое-то время вы будете абсолютно беспомощны. Надеюсь, у вас обоих получится выжить. Пусть вас хранит Пресветлая! Да, скажите папе, что я погибла, а то вдруг надумает искать.
Я хотела вновь вернуться в кусты, но меня остановил хриплый, обессиленный шепот лорда:
— Вы куда, Хельвина?
— Там Хем один! Я не могу оставить ребенка одного, как его мать до этого. Прощайте, лорд Сиэль, было приятно познакомиться с вами. Может, когда-нибудь и свидимся.
Он промолчал, понимая, что сейчас сам беспомощный, и еще не известно — сможет ли убраться отсюда живым вместе с дочерью. А я передумала нырять в кусты и поползла под карету.
Пробираясь под каретами и повозками, я продвигалась ближе к пленным и Хему. Все что я сейчас делала, было настолько немыслимо и жутко, что даже в самых страшных кошмарах не могла представить подобное, а тут — со мной случилось. Припадая щекой к земле и замирая, когда чешуйчатые ноги в грубых башмаках проходили мимо, я видела впереди пару маленьких ножек и светло-коричневый хвост мальчика. Именно к ним, как к ориентиру, я двигалась, словно заведенная, и не думала больше ни о чем.
Повозки, повозки и трупы кругом, через которые несколько раз пришлось переползать зажмуриваясь, чтобы не видеть мертвых мутнеющих глаз с навечно застывшими в них страданием и страхом. Возле одной повозки, я увидела мертвого паренька-человека, все еще сжимавшего свой мешок, наверное, во время нападения снимал с повозки, за что и поплатился.
Хотела проползти мимо, но тут арути начали выпрягать лошадей из повозок. Животные задергались вперед-назад, и мне пришлось вновь затаиться. Пока тряслась от страха, вжимаясь в землю, снова обратила внимание на этот мешок. Возможно, в нем есть сменная одежда и мне удастся переодеться, поменяв замызганное кровью и грязью, облегающее, неудобное платье, в котором дальше путешествовать будет сложно. Протянула руку к мешку, потом отдернула: как же стыдно и морально тяжело сделать задуманное. Повозка снова дернулась, раздался недовольный рев одного из арути, и я решилась. Шустро выхватила мешок и снова затаилась под повозкой.
Никто ничего не заметил, а я трясущимися руками и с колотящимся сердцем развязала шнурок и закопошилась в мешке. Обнаружила пару чистых штанов, две чистые большие прямоугольные тряпицы — видимо портянки, две рубашки и одну утепленную жилетку. Вытащила штаны, рубашку и жилетку, которая оказалась с ручной вышивкой. Наверное, мать с любовью украсила для сына одежку, а он теперь тут лежит. Мертвый. На радость падальщикам!
Неожиданно слезы закапали на шерстяную ткань, оставляя на ней темные влажные пятна — душа не выдержала, оплакивала погибших и чье-то разбитое сердце. Но медлить и раскисать некогда — арути очень сноровисто освобождали лошадей и сгоняли их в небольшой табун. Неописуемо извиваясь всем телом, стащила с себя верхнее платье. Нижнюю рубашку, свернув в рулончик, запихала на дно рюкзака.
