Мужчина задумчиво смотрел на распростертое бездыханное тело. Вопрос вывел его из оцепенения, и Зван перевел взгляд на Сладиного мужа.
-
Скаженных не было ни разу. Этот
-
первый взбесился… Дела…
Он не договорил, кто
-
то толкнул в спину, и в избу влетела Ива, белая от ужаса. Она рухнула на колени возле убитого и дрожащей ладонью тронула бородатую щеку.
-
Сдевой…
Женщина заплакала.
-
Дети целы…
-
хрипло сказала ей Слада.
-
Успели выбежать.
Ива закрыла лицо руками и скорчилась на полу, рядом с мужем. Тяжкое горе мешало дышать. А ведь думала
-
спаслись. Думала
-
заживут спокойно.
Слада кое
-
как встала на слабые ноги, цепляясь за руку мужа. От раны на шее не осталось следа, но в ушах шумело, голова кружилась и сознание путалось. В глубине души зарождалась глухая ярость. Хотелось бежать куда глаза глядят, хотелось убивать, хотелось содрать с себя кожу, хотелось умереть. Дивен повернулся, заглянул ей в глаза.
-
Ляг.
Она послушно вытянулась на лавке. Муж укусил себя за ладонь и сжал кулак. В рот Сладе полилась густая пряная кровь. Глоток, другой, третий. Гнев, ярость и голод отступают, рассудок больше не путается. Хранители Пресветлые, как она ненавидела себя в эти мгновения! Полу
-
тварь, полу
-
зверь, мечтающая стать человеком и не способная им быть без человеческой крови. Или без крови таких, как ее муж. Что ж за долю они унаследовали скорбную?
* * * — Свет ты мой ясный…
Донатос распахнул глаза и застыл: на него смотрели два темных омута с призрачными искрами в глубине. Колдун стремительно падал в эти омуты, не в силах сделать вдох, не видя ничего вокруг. Дыхание перехватило. Откуда-то издалека донеслось:
— Свет ты мой ясный…
И сердце будто стиснули раскаленными клещами.
На миг показалось, будто не человек глядит — не просматривалось во взгляде разума. Бездонный он и темный был, как болотное оконце — бочаг. Глядишь — и ничего не видишь, кроме маслянистой, отражающей тебя черноты.
Однако колдун сморгнул, и морок развеялся. Перед онемевшим от удивления обережником стояла невысокая девушка с безумными очами. Чудн
а
