-
и вот в траве сидит мальчишка в потрепанной одежде.
-
Чего дерешься?
-
обиженно спросил он волка.
Тот еще раз встряхнулся и тоже обратился человеком
-
молодым мужчиной, в сырой, липнущей к жилистому телу одеже.
-
Не балуй,
-
ответил Серый.
-
Не до игр. Пришли вон.
И он махнул рукой в черные шумящие заросли.
Ярец втянул носом воздух, и ночь отозвалась сотнями запахов
-
прелой земли, травы, хвои, зайца
-
русака, бегавшего где
-
то поблизости, воды, бобра, дыма и…
-
Чуешь?
-
спросил мужчина.
Мальчик кивнул. Он уже научился различать запахи и понимать расстояние до их источника. Научился бесшумно красться или бежать, прижавшись носом в земле, взяв след зверя. Наука эта давалась нетрудно, но еще несколько седмиц назад молодой волчонок не понимал лес, только дурел от острых, источаемых им запахов, глохнул от шума и трясся.
Однако Серый учил сурово. Его и остальную Стаю. Правда, Ярца он особенно любил
-
за живой преданный нрав, проказливость, любопытство и жажду все постичь. Ласки от вожака редко дождешься, но иногда, когда он был особенно доволен, то прихватывал волчонка за загривок. И Ярец замирал, прижимался к поджарому телу…
Батя…
На лов они ходили ночами. Первые дни у Ярца мутилось в голове от запаха человечины. Он дурел и рвался, едва почуяв людской дух. Будто Каженник вселялся. Каженник
-
это злой дух. Налетит, ума лишит, душу выпьет. Так Серый говорил. Волчонок Бате верил. Батя был терпеливым. Но наказывал больно.
Когда Ярец в ум входил, свирепствовал супротив всех. Казалось, нутро в брюхе месят, кишки тискают, горло сжимают
-
дышать не дают. И ярость такая в груди поднималась, что пелена на глаза падала. Ух, он кидался! Рычал, лютовал, ничего понимать не хотел. Чуял запах вожака
-
сладкий, зовущий, слышал, как бьется его сердце, перегоняя по жилам кровь
-
тягучую, густую… Страсть как хотелось этой крови! Душу бы Каженнику продал за глоток.
Вот уж его Серый повалял тогда на зависть всей Стае! Лупил
