жизнью, а если надо, то сложить голову.
Мы немного помолчали. Ее голова лежала на моем плече; я не видел этого, но знал – ее глаза открыты и она размышляет над тем, что так неожиданно ей открылось. Стук вагонных колес убаюкивал, навевая приятные мысли, которые смутным облаком роились в моей голове – пока еще неясные, неопределенные – им требовалось время, чтобы принять законченную форму. Но эти минуты были прекрасны – это было то, что не забывается никогда, и всегда потом они всплывают в памяти. Эти мгновения – яркие и чувственные, помогают ощутить сполна вкус удивительного и многогранного явления, называемого «жизнью»… Это мгновения полного и абсолютного счастья.
– Николенька… – тихо позвала она меня.
– М-м-м? – сонно отозвался я, хотя и не спал – просто наслаждался теми восхитительными ощущениями, что давала мне близость ее горячего тела. – Я слушаю тебя, мой любимая.
Я почувствовал, как ее губы вновь улыбнулись мне, и сам улыбнулся ей в ответ.
– Скажи, – она прошептала мне, – а… там, в твоем мире, у тебя была жена, невеста или дама сердца?
Натали произнесла это шутливым тоном, но я уловил в ее голосе волнение. Очевидно, что она долго думала, прежде чем решилась задать мне этот вопрос.
– Нет, там у меня никого не было, – с чистым сердцем признался я. Действительно, все то, что происходило со мной в том мире, сейчас казалось мне ненастоящим, призрачным, подернутым дымкой смутных воспоминаний, словно далекий сон. Теперь я жил здесь и сейчас. Может, и была у меня некая «дама сердца», но теперь я даже не мог представить, как она выглядела, а ее имя мне даже не хотелось вспоминать, нарушая этим ненужным умственным усилием ту трепетную нить, которая связывала меня с Натали.
Моя любимая вздохнула и с плохо скрываемым облегчением ласково потерлась носиком о мое плечо. Я догадывался, о чем она сейчас думает. Я думал о том же. Но сказать об этом вслух – сейчас, когда наши тела были рядом, сердца бились в унисон, а нежность пугливой невидимой птицей порхала над нашими головами – означало спугнуть все то чарующее, манящее и таинственное, что связывало нас сейчас по прихоти непредсказуемой затейницы- судьбы… Я знал одно – что однажды наши чувства, мечты и надежды могут обрести осязаемую форму, подобно тому, как из случайно брошенного семени прорастает могучее древо… Хотелось бы верить, что все это будет, пусть не сейчас, а через год или два. Если, конечно, мы сумеем дожить до этого времени… Слишком опасная у нас профессия. Ведь даже наша жизнь до конца нам не принадлежит.
Бледно-серый рассвет уже настойчиво вползал в купе через занавешенное окно, когда мы наконец уснули, крепко прижавшись друг к другу, уставшие, счастливые и умиротворенные… Впереди у нас было еще почти двое суток пути до Симферополя, а потом божественный, восхитительный и неповторимый отпуск в Ялте, в обществе самой прекрасной и любимой женщины в мире. А потом – будь что будет!
Вот я и снова в Дании. На этот раз причиной моего визита в эту страну была не попытка уладить конфликт между Россией и Британией, а заключение долгосрочного договора об аренде некоторых заморских территорий, принадлежащих Датскому королевству. Предварительная договоренность об этом была достигнута еще в марте, когда император Михаил II прибыл прямиком из Тихого океана в Копенгаген на борту подводного крейсера 1-го ранга «Северодвинск». Во всяком случае, король Кристиан IX тогда согласился с доводами своего внука, тем более что мы обещали датчанам щедро заплатить за аренду этих территорий.
Правда, существовала некоторая сложность в осуществлении наших намерений. Дания была конституционной монархией, и фактическая власть в государстве принадлежала фолькетингу – местному парламенту. А если точнее, то правящей в данный момент в Дании политической партии «Венстре». Так что мне придется вести переговоры не только с датским монархом, но и с лидером партии «Венстре» Енсом Кристинсеном. Ну, и, конечно, со своим датским коллегой, министром иностранных дел королевства графом Раабен-Леветцау.
Сейчас я сижу за столом в большой зале особняка Шак – личной резиденции короля Кристиана IX, и мои переговоры с датчанами становятся все более и более похожими на торг купцов на Нижегородской ярмарке. Все же в самодержавии есть, наверное, своя особенная прелесть – при нем государственные мужи не опускаются до уровня приказчиков из бакалейной лавки. Но поручение, которое дал мне император Михаил, требуется выполнить любой ценой, и вот теперь мне невольно приходится уподобляться русским купчикам, которые расхваливают свой товар, при этом пытаясь сбить цену у своего партнера по торговой сделке.
Я хорошо запомнил при инструктаже, полученном в личном кабинете молодого царя, что в первую очередь для нас были необходимы датские острова в Вест-Индии. Речь шла об островах Санта-Крус, Сент-Джон и Сент-Томас. С экономической точки зрения эти острова не представляли для России большого интереса. Но их стратегическое расположение было просто бесценно. Дело в том, что они располагались сравнительно недалеко от входа в строящийся уже на протяжении многих лет Панамский канал. Тот, кто будет владеть этими островами и построит на них свою военно-морскую базу, сможет держать под контролем самый короткий путь из Атлантического океана в Тихий. Правда, как мне сообщил Александр Васильевич Тамбовцев, по его информации, первый
