– Десять лет назад, проездом в Голливуд, я побывал в Берлине. Вы, возможно, помните, Иосиф Виссарионович, меня тогда приглашали с лекциями и с «Потёмкиным» в Париж и к немцам.
Сталин кивнул.
– Встречали и опекали нас с Александровым Фейхтвангер и Пабст. Григорий был очень занят в посольстве, – саркастически подчеркнул режиссёр, – а ко мне и Пабсту в небольшом ресторанчике Лион подвёл хорошо одетого, респектабельного господина. Я всегда считал, что выражение «Впиться в кого-то глазами» – проявление дурного вкуса некоторых литераторов. Но тот незнакомец именно впился тяжёлым, давящим взглядом. Так продолжалось минуты две-три. Потом он схватил со стола салфетку и стал писать на ней… Моим почерком.
Ни Вильгельм, ни Лион никогда не видели моих рукописей. При всей своей самовлюблённости, не могу представить, чтобы почерк Эйзенштейна был широко известен среди берлинцев.
После этого трюка мужчина через Фейхтвангера попросил у меня автограф. Я расписался. Изучив закорючки, этот человек сказал: «Берегитесь разрыва сердца». И показал в сплетении букв С и Э сердце, расколотое трещиной…
Многие называют меня неплохим рисовальщиком.
– Да, – громко подтвердила Лиза. – Пикассо и Сальвадор Дали, не сговариваясь, заявили, что Эйзен – лучший рисовальщик двадцатого века.
Сергей Михайлович улыбнулся женщине и продолжил:
– Я три раза менял роспись. И во всяком новом варианте сам же находил мотив breaking heart. Я много думал об этом случае. Возможно, сам себе внушил болезнь.
– А кто был тот… предсказатель, не удалось узнать? – спросил Иосиф Виссарионович. При всей сдержанности вождя было очень заметно, что рассказ Эйзенштейна его взволновал.
– Его звали Хануссен. Он был в то время очень модным в Берлине. Позже стал личным предсказателем Гитлера. Фейхтвангер собирал материал для книги о нём и привёл познакомиться с автором нашумевшего «Потёмкина».
Никто из присутствующих не мог тогда знать, что Сергей Михайлович Эйзенштейн умрёт в 1948 году от третьего инфаркта. У режиссёра было очень крепкое сердце, и чтобы разорвать его, нужно было потрудиться. До этого Сталин приказал уничтожить вторую серию «Ивана Грозного». Чтобы никто никогда не увидел то, что сумел разглядеть в душе вождя всех трудящихся великий художник. Естественно, кинорежиссёра «критиковали», вернее, беззастенчиво травили. Но арестовать Эйзенштейна и стереть его в лагерную пыль Сталин не позволил. На похоронах будут присутствовать и Сева – Всеволод Илларионович Пудовкин, и Лиза – Елизавета Михайловна Смирнова, верная подруга Пудовкина на протяжении многих лет.
Оркестр в соседней комнате заиграл мелодию, напоминающую «Цыганочку», но в джазовой обработке. Ленка помимо воли задвигалась в ритме. Услышав музыку, Сталин слегка поморщился, но тут же обратился к Маркову:
– Потанцуйте, молодежь, а то мы утомили девочку страшными историями. Только выпейте на брудершафт. При мне.
Официант тут же подал два бокала.
– А как это, на брудершафт? – спросила Леночка.
Сталин иронически смотрел на Маркова.
– Выпивают вино вот так, – Сергей продел свою руку под руку девушки. – Потом целуются.
Девушка послушно осушила бокал. К счастью, подали красное сухое. Генерал с ужасом подумал, что стало бы с его юной дамой, если бы по прихоти Хозяина ей пришлось выцедить граммов сто пятьдесят коньяка. Марков смущённо наклонился к студентке. Та подставила щёку.
– Нет, так нельзя, – произнёс Генеральный секретарь. – Целоваться надо в губы.
Лена подняла лицо к Сергею. Он прикоснулся к сухим, сжатым губам. Зачем вождь затеял всё это?
– После этого люди обращаются друг к другу на «ты». А теперь танцуйте, – махнул рукой Иосиф Виссарионович.
Девушка двигалась великолепно. Сергей держал в своей руке её прохладную ладошку, другой прикасался к узкой спине. Когда последний раз он танцевал с женщиной? Даже вспомнить не удавалось.
Певец, чуть гнусавя, вёл по-английски: «Дэнс ми то тзе энд оф лав». Студентка чуть слышно подпевала, растворяясь в танце.
– Вы понимаете, что он поёт?
– Танцуй со мной, пока жива любовь, – вольно перевела Лена.
– Вы великолепно танцуете. Потрясающе красиво и элегантно обращаетесь со всеми этими вилками-ножами. Поёте по-английски. Всему этому учат в вашем ИФЛИ?
Девчонка рассмеялась.
– У нас есть такой кружок благородных девиц. Ведёт его бывшая княгиня, настоящая. Бабушка – божий одуванчик. Но спину держит как сама Кшесинская. И говорит свободно по-английски, по-французски, по-немецки и по-польски.
– А грамотный прямой в челюсть?
– Я занимаюсь боксом.
