эффективно для Винн.
Предстоящая борьба со зверем, размером с волка, заставила бы разумного человека трижды подумать, но все же… это не помешало Винн схватить Тень за хвост.
Тень с рычанием повернула голову.
Винн не отпускала:
— Не посмеешь.
Уши Тени вдруг встали прямо. Она посмотрела через комнату, низко зарычав и снова опустив уши, потом выбралась из-под кровати.
Винн выпустила хвост Тени и повернулась к двери.
— Чейн? — позвала она. — Это ты? Входи.
Дверь не открывалась, а ворчание Тени перешло к открытому предупреждающему рыку.
Прежде чем Винн посмотрела на собаку, её взгляд упал на стену рядом с дверью. Она начала медленно выпирать вперёд. Винн пятилась до тех пор, пока в колени ей не упёрлась кровать.
Серые камни стены прогнулись в комнату, как будто что-то давило на них с другой стороны.
Винн кинулась к углу возле двери и схватила посох. Она скинула кожаные ножны с его вершины, наставив длинный солнечный кристалл на слегка колеблющиеся камни стены.
Что-то похожее на капюшон плаща, скрывающий лицо, появилось из стены. Тяжёлая нога встала на камни пола, и в комнате оказалась крепкая фигура, вдвое шире Винн, но не выше её. Широкая рука с силой откинула капюшон назад, и коренастый гном с негодованием посмотрел ей в глаза.
Испуг Винн сменился гневом:
— Что ты здесь делаешь?
Красная Руда бросил взгляд на всё ещё рычащую Тень. Он не носил бороды, что было необычно для гномов мужского пола, его красные волосы спадали до плеч, закутанных в шерстяной плащ цвета железа. Он выглядел молодо, приблизительно на тридцать по человеческим меркам, следовательно, ему лет шестьдесят или больше. Но Винн знала ещё кое-что.
Красная Руда был старше, чего не было видно из-за того, что он был Хассагкрейг — Ходящим-сквозь-Камень Дред-Ситта.
— Почему вы задерживаете отъезд? — спросил он, проигнорировав ее вопрос.
Она стиснула зубы. Он оставил свою секту, полный решимости присоединиться к ней в поисках Балаал-Ситта, но она не доверяла ему. Он грозил еще более тёмными проблемами, чем Совет.
Из того, что она узнала о Балаал-Ситте, его падение — его полное разрушение — было работой предателя. Того, чьё имя давно забыли, осталось только загадочное название на древнем гномском — Таллухираг, «Бог Резни». Казалось, только Красная Руда знал его истинное имя.
Байундуни — Глубокий Корень — был Ходящим-сквозь-Камень Балаал-Ситта, как Красная Руда в Дред-Ситте. Но связь эта была глубже, чем только это, поскольку Красная Руда утверждал, что тот был его предком, призвавшим его к священному служению Ходящих-сквозь-Камень, опекунов и смотрителей заслуженных мёртвых гномов.
Красная Руда поклонялся этому устроившему геноцид предателю, утверждая, что Глубокий Корень — Таллухираг — не был Падшим, тем, кто олицетворял противоположность того, что представляли гномские Вечные.
Чейн подтвердил своим чутьём правды, что Красная Руда действительно верит в то, что Глубокий Корень не был предателем. Но в вере не было никаких доказательств. Сознательно или нет, все это могло сделать Красную Руду потенциальным орудием Врага через дух массового убийцы. А возможно, он уже им был.
Винн не хотела брать его с собой.
Вдруг она обратила внимание на то, во что он одет.
Он больше не носил черно-чешуйчатую броню Ходящих-сквозь-Камень. На поясе всё ещё были парные кинжалы, наряду с новым, широким гномским мечом в ножнах. Но длинный железный посох в его большой руке был первым плохим знаком. Он был одет в коричневые брюки и рубашку из небелёного холста, выглядывавшую из-под шерстяного, темно-оранжевого плаща.
Удивлённая, она уставилась на его одеяние:
— Зачем ты надел это?
— Для маскировки, — спокойно ответил он.
Было еще кое-что в Красной Руде: он вел себя не как типичный гном. Большинство из его народа не спешило проявлять отрицательные эмоции, предпочитая дружелюбность. Их широкие лица обычно выражали все их эмоции, а говорили они раскатистыми громкими голосами.
Голос Красной Руды слишком часто был низким и тихим, его темные глаза были лишены искренних эмоций его народа. Она никогда не могла быть уверена, что подразумевается под его словами. И хотя она не была религиозной, его выбор маскировки, что плащ, что посох, показались ей кощунственными.
