«Осуществим… но с неизбежными оговорками».
Их цеппелину придется висеть над лагуной на якорном канате, ожидая всплытия лодки. Идею держать поблизости еще один цеппелин, на случай аварии, пришлось отбросить. Ветры на Пандоре были непредсказуемы, а два дирижабля, висящих на привязи над одной лагуной, едва ли смогут разойтись. Сам их размер делал затруднительным любые маневры. Чтобы завести цеппелин в эллинг, с него обычно сбрасывали стальной трос, цепляли и затягивали дирижабль лебедкой. В конце концов ограничились тем, что поставили упрочненные многокамерные газовые мешки.
Томас вспомнил тот спор, изучая контуры новой подводной лодки.
Стоило ли дело риска? Ему казалось, что он бросает вызов Кораблю — но ставки были слишком высоки.
«Ты позволишь мне погибнуть там, Корабль?»
Нет ответа. Но Корабль сказал, что теперь судьба Раджи в его собственных руках. Таковы правила.
Если келп разумен и с ним удастся вступить в контакт, награда будет огромна. Мыслящее растение! Способно ли оно богоТворить? Может, в этом ответ на требования Корабля?
Но это Корабль назвал келп разумным. А вдруг это лишь очередной раунд игры? Стоит ли усомниться и в этом?
Томасу пришло в голову, что, если Корабль не солгал ему, келп должен быть фактически бессмертен. Никто еще не видел мертвых участков леса, за исключением уничтоженных вмешательством человека.
Может, келп вечен?
— Все еще отказываетесь от резервного цеппелина? — спросил Лаву.
— А долго ли вы сможете удержать его в виду лагуны? — парировал Томас.
— От погоды зависит, понятное дело.
В голосе Лаву звучала обида. Он принимал гибель стольких своих творений, всем его мастерством приспособленных к выживанию под водой, близко к сердцу. Конечно, причина таилась в том, что океан Пандоры таил еще неизвестные опасности. Но Лаву казалось, что весь проект стал для него вызовом. Он не хотел сдаваться. И дело не ограничивалось машинерией. Лаву хотел сам отправиться в море.
— Как еще я смогу понять, что нам нужно, если меня там не будет?
— Нет, — ответил Томас.
«Ладно же, Корабль. Бросим кости».
«Мой бес, почему ты так неравнодушен к театральным позам?»
В этот раз Томас ожидал ответа и не разочаровался.
«Потому что они не станут слушать меня, покуда я не стану для них больше, чем человеком».
«Человек не может стать больше себя».
Лаву похлопал по обшивке субмарины. Ваэла подошла поближе, вслушиваясь в беседу Томаса и распорядителя.
«Что движет Томасом?» — подумала она. Ей ведь почти ничего о нем не известно. Из гибербака — в руководители проекта. Приказ Корабля, как он утверждает. «Зачем?»
— Она тяжелей, чем все прежние, — ответил Лаву на вопрос, который, как ему казалось, хотела задать девушка. — Пусть только попробует какая- нибудь пандоранская тварь ее пробить!
— Проблему с накачиванием газовых баллонов решили? — спросил Томас.
— Придется докачивать снаружи, — признался Лаву. — Я уже выставил на периметр дополнительную охрану — придется надолго открывать крышу.
— А сама лодка? — поинтересовалась Ваэла.
— Мы приладили к ней направляющие тросы, прямо через люк. Сойдет.
Томас инстинктивно глянул вверх, на диафрагму крыши.
— Будет готово к шести ноль-ноль самое позднее, — пообещал Лаву. — У вас перед отлетом будет вся ночьсторона на отдых. Кто с вами?
— Не ты, Хап, — улыбнулся Томас.
— Но я…
— С нами отправится некто по имени Паниль.
— Это я уже слышал. Он точно поэт?
— Специалист по связи, — ответил Томас.
— Ну ладно, начнем пробное погружение, — буркнул Лаву, давая отмашку помощнику.
— Мы с вами, — заявил Томас. — Какая глубина?
— Пятьсот метров.
Томас покосился на Ваэлу. Та едва заметно кивнула и снова обернулась к субмарине. В самом широком месте каплеобразный корпус возвышался над
