изменение тут же отразилось в виде изменившихся кривых.
Тут же подача кислорода автоматически вернулась на прежний уровень.
Следовательно, это и в самом деле человек в состоянии гибернации. Подобная обратная связь состояния тела с приборами никак не могла быть заранее запрограммирована. Ведь никто не мог предвидеть, что именно в этот момент кто-нибудь изменит уровень подачи кислорода. Однако приборы тут же засекли неладное и немедленно восстановили равновесие.
Тимберлейк повернулся и проверил танк по другую сторону дорожки, а потом еще один, чуть подальше.
После этого он принялся проверять гибертанки наугад, убеждаясь лишь в том, что внутри действительно находятся люди.
Одного из них он даже узнал — темные волосы, смуглая кожа с восковым оттенком, заостренные черты лица — Фрэнк Липтон, они вместе проходили курс по инженерной психологии.
Наконец Тимберлейк перебрался в следующую секцию. Оказалось, он узнает довольно многих из гибернированных. Это наполнило его душу чувством одиночества. Он почувствовал себя кем-то вроде музейного хранителя, берегущим древности всю свою недолгую жизнь, до конца дней своих обреченным находиться в этом холодном голубоватом свете наедине с кусочком человеческой культуры и знания.
Наконец он оказался в дальнем углу седьмой секции и увидел еще одно знакомое лицо из своего прошлого на Лунной базе — блондин, арийской внешности, бледно-восковая кожа. Тимберлейк прочитал на укрепленной над инспекционным окошечком табличке имя: «ПИБОДИ, Алан — К-7а».
«Да, это и в самом деле Эл Пибоди», — согласился Тимберлейк. И в то же время, это был не Эл… Казалось, будто товарищ Тимберлейка по занятиям спортом, его извечный соперник по гандболу и лунному теннису, вдруг затаился и чего-то ждет.
Но Пибоди Алан — К-7а оказался вполне реальной фигурой. Его можно было пробудить, и тогда он снова смог бы разговаривать, действовать и мыслить. Его можно было вернуть к жизни.
«А жизнь была чем-то, что выходило за рамки способности говорить, действовать и размышлять», — подумал Тимберлейк.
Он выпрямился, отступил от гибертанка. Дальнейшая проверка теперь казалась ему бессмысленной. Теперь он был внутренне уверен, что во всех остальных танках действительно находятся гибернированные люди. Может, Бикель и прав насчет того, что Жестяное Яйцо не что иное, как исключительно сложный тренажер, но во всяком случае гибертанки трудно было принять за подделку.
«Я просто не мог не прийти сюда, а потом удивить Бикеля и удержать его, — подумал Тимберлейк. — Удержать от чего?»
Какое-то совершенно необъяснимое чувство, пребывающее на самой грани сознания Тимберлейка, подсказало ему, что чем бы там ни занимался в мастерской Бикель, непосредственной угрозы для беспомощных спящих колонистов его работа не представляет.
«Что бы ни делал Бикель, он не закончит… — подумал Тимберлейк. — Я успел… успел почти вовремя».
Он окинул взглядом ряды танков.
«Да, все танки, которые я проверил, функционируют с максимально возможной эффективностью, так, будто вся система была настроена на критический оптимум».
Тимберлейк кивнул.
«Можно даже подумать, будто жизненно важными системами корабля до сих пор управляет Искусственный Разум».
Он почувствовал, что почти слышит невероятно замедленное биение жизни вокруг себя. Зуд между лопатками прекратился, зато теперь Тимберлейк чувствовал смертельную усталость, легкое головокружение и тяжесть в ногах.
Ему пришло в голову, что они, возможно, подошли к вопросу создания разума слишком буквально. Например, интересно, следует ли им создавать механизм, который позволял бы «Быку» чувствовать усталость? Нет, действительно слишком буквально… как глупые крестьяне, просящие духа исполнить три их желания.
«Может быть, когда наши желания исполнятся, нам совсем не понравится то, что из этого вышло… Боже, как я устал!»
На фоне дальней переборки он заметил какое-то движение — фигура в скафандре.
На какой-то невероятный момент Тимберлейк решил, что это вдруг ожил один из гибернированных. Затем фигура вышла на свет, и Тимберлейк узнал за противотуманной пластиной круглого прозрачного шлема лицо Флэттери.
— Тим! — окликнул тот его. Его голос буквально прогремел из усилителей шлема и показался Тимберлейку удивительно звонким в ледяном воздухе отсека.
— У тебя что — радио в скафандре испортилось? — спросил Флэттери, останавливаясь перед Тимберлейком.
Тимберлейк взглянул на индикаторную панель у подбородка и понял, что огонек, свидетельствующий о том, что радио включено, не горит.
«Я оставил его выключенным, — подумал Тимберлейк. — И мне даже в голову не пришло включить его. С чего бы это?»
Флэттери пристально смотрел на Тимберлейка. Наблюдая за его движениями издали, он решил, что с напарником все в порядке. Он двигался. Он явно отдавал себе отчет в том, где находится.
— Ты в порядке, Тим? — спросил Флэттери.
— Да-да, конечно… я в полном порядке.
