меня охоту, либо кто-нибудь из Олимпийцев. Помнишь, как в прошлом году, Аполлон обиделся, решив, что я присоединился к университетской футбольной команде Аризонских Солнечных Дьяволов, и...
— Это другое.
— ...неважно, что я даже не учусь в этом университете, а просто работал неподалеку. Но он все же решил заехать на своей золотой колеснице, чтобы выпустить в меня тысячу стрел из своего лука.
Ворона явно смутилась, неловко переминаясь с места на место.
— Ну, он был достаточно убедителен в доводах...
— Греческий бог Солнца обиделся на древнего друида, который даже не дружил, а просто общался с талисманом футбольной команды, о существовании которой знают даже далеко не все местные. Это было убедительно?!
— Так или иначе, Шийахан. Тебе грозит опасность.
— Я думаю, ты преувеличиваешь, Морриган. Ну подумаешь, какие-то хулиганы прокололи шины моего мотоцикла.
— Ты не понимаешь. Нельзя здесь больше оставаться. Предзнаменования просто ужасают.
— Ладно, — решил я выслушать ее. — Расскажи мне, что ты видела.
— Недавно я разговаривала с Энгусом...
Я так и застыл с открытым ртом.
— Вы? Говорили? Я думал, вы ненавидите друг друга.
— Так и есть. Но это не значит, что мы неспособны общаться. Я отдыхала в Тир на Ног, восстанавливала силы после поездки в Месопотамию — ты там еще не был? Обязательно поезжай. Там сейчас так весело.
— Извини, конечно, но смертные теперь называют Месопотамию Ираком. И, нет, я там не был уже несколько столетий.
У нас с Морриган очень разные представления о веселье.
Ей, как Проводнику умерших, больше всего по душе затяжные войны.
Периодически она, Кали и Валькирии всю ночь зажигают где-нибудь на поле боя.
Я же после Крестовых походов перестал думать о войнах, как о чем-то грандиозном.
Оказалось, играть в бейсбол ничуть не хуже.
— Так что тебе сказал Энгус? — подсказал я.
— Он просто улыбнулся и посоветовал приглядывать за своими друзьями.
Я выгнул бровь.
— У тебя есть друзья?
— Нет, конечно.
Ворона взъерошила перья, пытаясь скрыть некоторое смущение.
— Хотя, Геката довольно забавная. Мы тут вроде подружились. Но, думаю, он имел в виду тебя.
У нас с Морриган нечто вроде стратегического союза (хоть и жутко странного, на мой взгляд): ей не нужна моя душа, пока одно только упоминание моего имени выводит Энгуса Ога из себя.
Я бы не сказал, что мы друзья, — с богами вообще трудно иметь дело — но мы знаем друг друга уже очень давно. Она прилетает предупредить каждый раз, когда мне грозит опасность.
— Было бы неловко, — сказала она однажды, выводя меня с поля боя Битвы при Гора (*сражение, описанное в цикле древнеирландских мифов), — если бы тебя обезглавили, а ты остался жив. Нужно было бы придумывать правдоподобное объяснение. Мы, боги, не можем проявлять халатность. И отныне, пожалуйста, старайся держаться подальше от ситуаций, ставящих мою репутацию под угрозу. Или мне придется убить тебя.
Жажда крови во мне тогда была так велика, что я мог буквально ощущать, как она струилась внутри, повторяя очертания тату. Я был частью клана Фианны в то время и больше всего хотел добраться до этого напыщенного короля Карбре.
Но Морриган уже определилась, на чьей она стороне. И когда Богиня Смерти говорит тебе уйти с поля боя — ты уходишь с поля боя.
С тех пор как столетия назад я стал главным врагом Энгуса Ога, Морриган всегда предупреждает меня о грозящей опасности. И хотя периодически она слегка преувеличивает масштабы беды, мне бы стоило поблагодарить ее.
— Он мог пытаться обмануть тебя, ты это понимаешь? — сказал я. — Ты же знаешь Энгуса.
— Конечно, знаю. Поэтому я спросила стаю ворон, которые летают над твоим домом. Ты ведь знаешь, что они предвещают беду.
Я сгримасничал, но Морриган продолжила, даже не заметив:
— Знаю, тебе этого недостаточно. Тогда я решила получить предсказание от деревьев.
— Оу. — Я не знал, что ответить.
Ей пришлось изрядно потрудиться.
