насколько ухудшилась ситуация за время моего отсутствия, а к моему возвращению представил отчет. Вдобавок я знал, что Деган всячески стремился оградить свою встречу с орденом от посторонних. Он предпочел бы и вовсе пойти один, но у меня остался его меч – он даже теперь отказался его забрать, – хотя я переложил его в скатку постельного белья и не носил при нем. Слишком много соли на старые раны. Но я все равно подозревал, что он не взял бы меня, когда бы не то обстоятельство, что именно я вернул мечи Стали и Слоновой Кости, не говоря о законах. Ладно – «вернул» с той оговоркой, что ко двору «Тени Ангела» их тащила Ариба, как и меня самого, после чего растворилась в сумерках. С тех пор я о ней не слышал, однако не удивлялся этому, – в конце концов, она была нейяджинкой.
Что касалось Тобина и его труппы, то они отправились домой кружным и, вероятно, доходным путем. Тот факт, что сыгранная пьеса могла привести к их выдворению из Эль-Куаддиса, не удержал отдельных сельских шейхов и даже провинцию Бег от предложения оплатить им дорогу в обмен на частные выступления. Как выяснилось, в глубинке не особо скрывали интереса к запрещенным пьесам. А уж коль скоро их исполняла имперская труппа, то любопытство только разгорелось. Мамаша Левая Рука устроила все за откат, который, как мне сказали, был скромным для ее алчности. Меня уведомили, что в имперскую столицу труппа вернется следующей весной – возможно.
А потому дорога домой радовала безмятежностью и быстротой. До сего момента.
– Но ты же говорил, что вас создал Люсиен? – напомнил я, опасливо шагнув внутрь.
Голые стены красного и серого камня почти на три этажа вздымались к островерхому потолку. Окна были высокие и узкие, давным-давно лишенные стекол в вытянутых створках. Друг против друга на полпути через зал стояло два массивных камина. Правым недавно пользовались, хотя огонь, должно быть, скрадывался обширным пространством. Возможно, здесь хоронились бандиты, но вероятнее – одинокий пастух. Немногочисленные предметы мебели стояли как попало вкупе с изрубленными остатками длинного стола на козлах. Казалось, что все это понанесли уже после.
– Я думал, что император выбрал место… побогаче. Или хотя бы поудобнее.
– Тайное общество воинов не создают во дворе Дворца Полумесяца, – ответил Деган, подняв и поставив стул. Ножка подломилась, и тот шатался. – Весь смысл пойдет насмарку. Особенно если все его члены – люди знатные или, по крайней мере, известные во дворце. Лучше заняться этим подальше от имперского города, где некому ни шпионить, ни любопытствовать.
– Но почему здесь?
– А что? – Деган повел плечами, поправляя сверток с мечами на правом. – По-моему, никто и не спросил. Нам было велено явиться, и мы пришли. Так у нас было заведено.
– Не то что нынче, – отозвался я и углубился в зал, немного прихрамывая.
Даже после недельной лежки на спине в Нижнем Городе и регулярных визитов лекарей и Ртов, которых отряжала Мамаша, нанесенная Волком рана отзывалась с утра скованностью в ноге. Я надеялся, что дома это пройдет, но начинал сомневаться.
– О нет, орден продолжает внимать, – возразил Деган и похлопал по свертку. – Когда призыв громок или ставки достаточно высоки.
– Как сейчас, например, – послышалось из дальнего конца помещения.
Мы отреагировали: я присел, положив руку на рапиру, а Деган поворотился и улыбнулся.
– Все думал, придешь ли ты первой, – молвил он.
– С чего бы мне менять привычки?
В небольшом арочном проходе возле стены стояла дородная женщина с жесткими волосами, темной кожей и непринужденной улыбкой. Она была в дорожном платье, но дорога была явно не нашего толка, иначе бы та не надела расшитой туники, украшенной бисером, штанов для верховой езды с ластовкой из кожи ягненка и плаща, который на вид казался сшитым не то из тончайшего льна, не то из грубейшего шелка. Наряд, уместный скорее в загородном имении, чем среди дикой природы. Единственной вещью, которая выдавала ее принадлежность к здешнему кругу, была изношенная, выцветшая шляпа, сбитая на затылок, но знавшая лучшие времена и некогда тоже прекрасная. Сейчас эта шляпа выглядела старой подружкой.
– Рада свидеться, Бронза, – произнесла женщина на ходу.
Ее плащ развевался легко, не уступая походке. Я увидел у нее на боку длинный треугольник клинка, сильная часть которого на стыке с гардой достигала в ширину добрых шести пальцев, а то и больше. Рукоять была простая – черного дерева, с закругленным навершием; гарду украшал полумесяц, обращенный рогами вперед и сделанный из медово-желтого металла.
– Латунь, – сказал Деган.
Он развернулся к ней лицом, но не тронулся с места. Она поняла и остановилась дальше, чем, по моему мнению, хотела. Улыбка чуть просела с углов.
– Что, такие глубокие сомнения?
– Такая осторожность.
Латунь смерила его оценивающим взглядом.
– Может, оно и к лучшему. – Она посмотрела на меня. – А ты?
Я собрался брякнуть, что «типа не при делах», но вместо этого представился:
