Пока Борух восстанавливал профилактическое минирование склада, Артём медитативно раскачивался на краю кузова, рассеянно глядя на небо в попытке определить, сколько осталось до вечера, – кварцевые наручные часы больше не работали, а раздобыть механические он не догадался. И тут сзади послышался приятный женский голос:
– Ну, руки вверх, что ли!
От неожиданности писатель чуть не сверзился с кузова на асфальт, нелепо взмахнул руками, пытаясь не то подхватить автомат, небрежно свисавший с плеча, не то ухватиться за борт, и застыл в неустойчивом равновесии.
– Я не шучу, – голос был настойчив, – подними руки, и можешь медленно обернуться.
Артём поднял руки и, стараясь не делать резких движений, повернул голову. На броне стоящего рядом бэтээра сидела, свесив ноги, симпатичная короткостриженая девушка лет двадцати пяти, в сером городском камуфляже, перехваченном ремнями бронежилета. В руках она уверенно держала небольшой, но вполне убедительный, с очень толстым стволом автомат, который, вдобавок, смотрел Артёму прямо в лоб.
– Пожалуйста, не надо дёргаться! – укоризненно сказала девушка. – Я не хочу тебя убивать. Пока.
Голос её был удивительно мелодичен – звонкий и чистый. «Таким голосом народные песни петь, а не „руки вверх“ командовать!» – невольно подумал Артём. Страшно ему почему-то не было совершенно. Было весело и немного азартно – как при случайном знакомстве в ночном клубе. Может быть, потому, что к оружию он успел как-то обвыкнуть, а может быть, причиной тому стал рыжий короткий ёжик на голове незнакомки. Артём всегда млел от рыжих женщин с короткой стрижкой. Ну вот такая у него слабость – кому русую косу до попы подавай, кому жгучих брюнеток с томным каре, а вот ему безумно нравились рыжие. И непременно чтобы коротко, задорно пострижены. Вон, как у неё ушки забавно торчат, подсвеченные заходящим солнцем, и веснушки на слегка курносом носу… Ну не прелесть? И совсем не страшно. Хотя голубые, как небо, глаза смотрят решительно, и светлые, выгоревшие брови на загорелом лице насуплены почти грозно.
Артём широко улыбнулся незнакомке:
– Здравствуйте, барышня! Вам очень идет «милитари»! Это у вас «вал» или «винторез»? Я ещё в «Сталкере» их вечно путал…
– Ну что вы, видите магазин длинный, на двадцать патронов? Конечно же «вал»!
– Знаете что? Он вам совершенно не к лицу. Дизайн не подходит к разрезу глаз и форме носа… Вам нужно подобрать себе что-то классическое вроде СВД или модерново-изящное, например «хеклер»… из которого сейчас целится в вас мой друг.
Девушка стрельнула глазом в открытый портал погрузочного пандуса, где стоял, укрывшись за стальной рамой, Борух, припавший глазом к оптическому прицелу штурмовой винтовки. Надо полагать, с такого расстояния он мог влепить ей пулю на выбор в любую конопушку на носу. Артёму, признаться честно, этого совершенно не хотелось. Рыженькая ему нравилась.
Незнакомка, ничуть не смутившись, улыбнулась в ответ:
– Привет! Надо же! Целый «хеклер»… А в этом обвесе и не узнать! Снайперка у меня есть, а что касается «хеклеров»… Неужели вы думаете, что я его не заметила? – Она слегка фыркнула, как бы отмечая нелепость такого предположения.
– Эй, дамочка! – подал голос Борух. – Давайте без глупостей! У этой штуки чрезвычайно легкий спуск, и не заметишь, как нажал…
– Какой серьёзный дядька! – подмигнула Артёму рыжая. – Не начнет стрелять сдуру?
– Нет, – улыбнулся Артём, – это он с виду такой суровый, а в душе нежный, как одуванчик. Пристрелит кого, а потом убивается, плачет даже…
– А ты, – девушка легко перескакивала с «ты» на «вы» и обратно, – тоже пацифист?
– Конечно! – Артём уже откровенно забавлялся. – Я вообще вегетарианец в душе, а мясо ем, только чтобы отомстить фауне за флору…
– Надо же, – рассмеялась девушка, – какие все белые и пушистые собрались! И не скажешь, что у них полный грузовик взрывчатки…
– Эй, юмористы хреновы, – громко и сердито сказал Борух, – может, закончим взаимный тир изображать? А то у меня палец на курке устал. Петросяны с автоматами, блин…
Девушка плавно подняла ствол своего «вала» вверх и, повернув автомат правым боком к Боруху, демонстративно защелкнула предохранитель вниз, запирая спуск. Борух вышел на пандус, опуская ствол, а Артём, морщась, сполз на землю – на краю кузова он здорово отсидел ногу.
Прапорщик тревожно покосился на опускающееся к горизонту светило:
– Раз стрельбы не будет, давайте пообщаемся на ходу – время подпирает. Мадам, вы с нами?
– Непременно, ребята. Подождите только секунду.
Рыжая нырнула за БТР и показалась оттуда уже с близнецом своего автомата. Оружие со здоровенным оптическим прицелом она несла нарочито на отлёте, демонстрируя мирные намерения.
– Вот это – «винторез», – сказала она, обращаясь к Артёму. – Патронами эспэ не богаты? А то я слегка поиздержалась, а кое-кто так хорошо склад запечатал, что чудом не подорвалась…
Борух, галантно подсаживая девушку в высокую кабину (между собой и Артёмом, на всякий случай), ухмыльнулся в бороду:
– А нечего лазить. Не про вас положено – не вам и брать. А патронов отсыплю, специально под вас прихватил. Сразу как гильзы увидел…
– А с чего взяли, что не про нас? Не вы ж клали.
