фантомов, мистер Фокс замахал на них руками и завопил: «Кыш отсюда! Оставьте меня в покое!» Всадник даже глазом не моргнул. А Рауль внезапно с ужасом подумал: «О каком покое я говорю? Вдруг все эти монстры поймут мои слова буквально?» Поэтому он предусмотрительно прикусил язык и замолчал, продолжая яростно отмахиваться от надоедливых обитателей царства теней. Юноше постепенно стало казаться, что они летят уже целую вечность. Безмолвная же птица Рух продолжала опускаться все ниже и ниже, торопясь, очевидно, быстрее выполнить свою миссию и опять очутиться в мире живых среди яркого теплого солнца и зелени. Прошло еще несколько часов или дней? Рауль окончательно потерял счет времени, так подействовали на. него тусклые серые краски подземной страны. Ее непрекращающиеся проливные дожди, туманы и промозглые ветры. А эта сырость и плесень повсюду, да жалобные стоны узников, которым не найти обратной дороги в мир света и красок, солнца, жизни, радости и любви. А тут ко всем прочим неудобствам добавилось еще одно. Перед невольным пленником обстоятельств, а скорее своей собственной глупости (но в этом мистер Фокс никогда и никому бы не признался), стали возникать странные видения, до которых фильмам-ужастикам Хичкокка было ох как далеко. Очевидно, юноша попал в вотчину Гипноса — бога сновидений. Мимо него пролетали страшные гнетущие сновидения, пугающие и мучающие людей. Попадались среди них и лживые сны, вводящие человека в заблуждение и часто ведущие к гибели. И уж совсем мало пустых и непонятных сновидений, не говорящих ни о чем. Веселые и цветные сны, похоже, обитали в другом месте. Поэтому настроение бедного юноши неумолимо сползало за метку «ниже нуля». Что и говорить, добровольно став добычей орла и отправившись в необдуманное путешествие за Марком, Патриком и Ники, бесшабашный мистер Фокс во время этого странного путешествия в подземный мир пребывал в тихом шоке. Наконец ему показалось, что они уже на месте. Да и орел стал махать огромными крыльями не так часто. Совершенно опустошенный морально и измученный физически Рауль с трудом смог выдавить что-то вроде: «Пусти меня, гад! Поставь на землю сейчас же!» Но потом, сообразив, что какая уж тут земля, скорее какое-то жуткое болото, завопил во весь голос: «Не ставь! Вернее, не отпускай!» Но птица Рух уже разжала железные когти, и бедный узник кубарем полетел, сам не зная куда.
«Держи, — услышал он хриплый голос проводника, и вслед юноше полетел какой-то круглый медный предмет. — Когда стрелка пройдет в обратном направлении свой круг и завершит положенный ей цикл, знай,, что тебе пора возвращаться. Мы будем ждать тебя на этом самом месте. Но если ты не успеешь, то навсегда останешься здесь!» Рауль с трудом поднялся на ноги и кивнул. Под подошвами стильных ботинок хлюпало какое-то грязное болото, в котором он с успехом перепачкался. Но если бы только это! Повсюду стоял такой ужасающий смрад, что юноша закашлялся и попытался зажать нос рукой. А тут еще этот серый свинцовый туман, заставлявший слезиться глаза и першить в горле! «И куда мне теперь идти?» — удрученно подумал Рауль, совершенно не понимая, почему ему настолько плохо? Голова кружилась, ноги подкашивались, словно он не ел вот уже несколько дней. Почувствовав неладное, юноша вдруг заорал вслед улетавшему проводнику: «А сколько мы спускались сюда?» — «Трое суток», — донесся до него ответ. Рауль пошатнулся и, не удержавшись на ногах, с размаху уселся прямо в вонючую липкую жижу.
Проснувшись на следующее утро в гостеприимном доме Духа Леса, Кен и Изабелла дружно выбежали на улицу. Приветливое солнышко улыбалось всему живому, отражаясь в верхушках вековых дубов. Жители лесного царства радостно приветствовали новый день. Умывшись и позавтракав, молодые люди стали собираться в дорогу. Им еще предстояло пройти обучение у мастеров Сказочной страны. Изабелла должна была отправиться к друидам, а Кен — к мудрому наставнику героев, кентавру Хирону. Об этом сообщил им Дух Леса.
Заметив, что молодые люди загрустили, а Кен вдруг нахмурился и пробормотал: «Я не оставлю Изабеллу одну, пусть даже с друзьями!» Хитрый мудрец сообщил: «Пещера Хирона находится недалеко от владений уважаемых всеми нами друидов, и вы сможете видеться друг с другом, когда пожелаете. К тому же скучать вам там не придется!» Йейль решил пойти с ними, ну а Фейрфакс вообще не расставался со своей милой госпожой.
Сначала узкая тропинка вела их через густой и непроходимый для других лес. Однако перед нашими друзьями деревья почтительно расступались, давая дорогу. Вскоре путники вышли к огромному прозрачному озеру. Решив немного передохнуть, они опустились в шелковую мягкую траву и залюбовались прелестным видом, открывшимся перед ними. Круглое озеро было похоже на большое сверкающее зеркало в бирюзовой оправе из трав и цветов. К нему склонялись зеленокудрые ивы, любуясь своим отражением в воде. В серебряных водах отражались легкие облачка, а шаловливый ветерок поднимал на воде легкую рябь. Нежно щебетали птицы, веяло шелковистой прохладой, порхали легкие мотыльки и стрекозы. Внезапно откуда-то из-за густых тростников послышался тихий всплеск и прозвучал веселый смех, а затем раздался нежный звук лютни и звонкий голос запел старинную балладу о любви. Юноша с девушкой удивленно переглянулись, а Фейрфакс объяснил: «Это русалки!»
— «Эй, девушки, не прячьтесь, — тут же вскочил Йейль. — У меня для вас подарок — золотое зеркальце и гребешок!» Снова раздался легкий смешок, и из воды вынырнули две молоденькие купальщицы с рыбьими хвостами вместо стройных ножек. Одна из них, с волнистыми золотисто-рыжими волосами, зелеными глазами и изогнутыми дугой бровками, необычайно хорошенькая, измерив Кена кокетливым взглядом, капризным голоском поинтересовалась: «Ты зачем нас звал, Йейль?» — «Соскучился», — просто ответил тот. Вторая девушка с белой, почти прозрачной, кожей и спадающими черными волосами, взмахнув серебристым, похожим на дельфиний, хвостом, но испещренным, как у макрели, бирюзовыми пятнышками, опять прыснула и спросила: «Давно не виделись? Ты ведь вчера утром прибегал сообщить, что наша принцесса уже в пути». — «Так вот же она», — с гордостью указал Йейль на Изабеллу. Девушки с интересом принялись разглядывать юную леди. «Хорошенькая», — кивнула одна, обменявшись с сестрой многозначительными взглядами. «Да, — подтвердила та. — Хрупкая, нежная, златовласая, и глаза у нее синие и чарующие — все, как и полагается принцессе!» Изабелла лишь ресницами захлопала от такой бесцеремонности, а Кен нахмурился.
