— Так давай просто на крыши залезем, делов-то! — отозвался Чугун, хлопнув по одной из машин.
— Слишком низкие, нам бы чего помощнее… — охотник ускорился и скрылся за пеленой дождя.
Спустя пару минут раздался его повеселевший голос:
— О, шикос! Давайте сюда!
Из дождевой завесы выплыл огромный горб покосившегося «Урала» с кунгом. Правые колеса по самые оси зарылись в расколовшийся асфальт, скрывшись под грязной водой, заполнившей расщелину. Кабина встретила отряд развороченным нутром и выбитыми стеклами.
— Даже как-то обидно видеть старую добрую боевую технику в таком состоянии, — протянул прапорщик, ласково поглаживая проржавевший бок машины.
— Так оставайся внизу, если вместе с ней упокоиться хочешь, — откликнулся Вик, уже сидевший на крыше кабины. — Остальные — затаскивайте задницы сюда, иначе лично познакомитесь с гостями.
В этот момент бойцы впервые уловили звук, что заставлял охотника нервничать последние полчаса. Глухое шелестение, как от скатывающихся по склону камней, перемежающееся вязкими шлепками, пробивалось даже сквозь шум дождя. Звук не может быть тяжелым, но если бы парней попросили придумать эпитет, описывающий этот, ничего более подходящего они бы не подобрали. Шум был тяжелый, будто к ним приближалось что-то грузное, безмозглое. Не тратя больше времени, отряд вскарабкался на покореженный временем остов кабины. Вик же в свою очередь перебрался на крышу кунга.
Минуты тянулись, как фруктовый мармелад. Парни молчаливо вглядывались в струи дождя. Шум то приближался, казалось, зависая где-то за плечом, то вновь терялся среди стука капель, разбивающихся о металл, как прыгуны-самоубийцы.
— Может, пронесло? — нервно хохотнул Кирилл.
Глухо вжикнуло мачете охотника, и в следующее мгновение его лезвие плашмя прижалось к губам болтуна, заставляя того замолчать и задержать дыхание.
— Заткнись и смотри, — едва слышно прошептал Вик и, дождавшись, когда Скальд судорожно кивнет, убрал клинок от его лица.
Машина под их ногами слегка покачнулась. Чавкающий звук раздался особенно отчетливо, и на асфальте, наконец, показались гости. Огромные, похожие на перетянутые веревками колбаски, они источали мерзкий запах болота и мокрой земли. Лениво и в то же время довольно быстро они переползали дорогу. Сплетаясь друг с другом, слепо тыкались мордами в преградивший им путь «Урал». Некоторое время пытались забраться на него, но падали и отступали, будто обтекая препятствие.
— Понял, — проговорил охотник, с жадностью разглядывая жирные тела, то складывающиеся гармошкой, то вытягивающиеся едва не на полдороги. — Вот это стеб.
Он довольно громко засмеялся под обалделыми взглядами бойцов.
— Крыша поехала? — прошептал Кирилл, потирая губы.
— Почти, — хохотнул Вик и аккуратно развернулся к отряду. — Выдыхайте. Разговаривать можно. Они глухие. Только посидите пока на жопах смирно. Вибрацию металла они ощутить смогут.
— Так что это? — пробасил Ермолов, с омерзением глядя за край крыши. — Оно опасно?
— А не узнал, товарищ капитан? — едкость насмешки охотника, казалось, могла проесть кунг насквозь. — Это черви. Обычные дождевые черви- переростки. У них нет мозга — одни сплошные инстинкты. Потому я их и не почувствовал.
Вик склонился над краем крыши, грозя свалиться. Вытащил из кармана кусочек вяленого мяса и скинул вниз. Будто по команде, парочка червей ломанулась туда, где ударилась о землю приманка, и связалась в яростный клубок.
— Но все равно, думаю, стоит переждать, — протянул охотник, откидываясь на спину. — Черт его знает, чем там природа их наградила, кроме размеров.
Глава 9. ПОТОМКИ МЕДВЕЖЬЕЙ ГОРЫ
Дождь закончился. Хмурые серые тучи лениво ползли по небу, скрывая в своих объятиях холодное весеннее солнце. Стало гораздо прохладней, и насквозь мокрая одежда продувалась поднявшимся ветром. Под влажными тесными объятиями ткани по коже строем маршировали полчища мурашек. А вот умытая природа сияла от счастья.
Это человеку дождь — промозглость и слякоть. А для деревьев, земли, неба — очищение, свобода. Журчащие ручейки смыли со старой, растрескавшейся от времени трассы остатки снега и подгнившие листья. Они напитали влагой просыпающиеся деревья, спрятавшиеся грибницы. Подлесок буквально кишел разнообразными гадами, радостно поющими гимн ранней весне. В еще голых ветках порхали разнообразные привычные и не очень пичуги:
