— Слово офицера, — он не мог ответить ничего другого просто из уважения к ней.
— Спасибо, — выдохнула она и, хлопнув в ладоши, продолжила уже более веселым тоном: — Ладно, может, и у вас есть какие-нибудь вопросы?
— Пока только два: где мы можем расположиться на ночлег и где приготовить еду.
— О, об этом не волнуйтесь, — сказала Светлана, поднимаясь. — Я уже распорядилась освободить для вас одну из хижин. Там тесновато, конечно, но… В тесноте, да не в обиде. А на ужин приглашаю вас присоединиться к нам. Будем есть оленя.
Совсем по-доброму улыбаясь, она подошла к двери.
— И да, скоро будет готова банька. Сможете помыться и простирнуть одежду. Сменную мы вам найдем. А то, честно говоря, от вас порядком смердит!
Выйдя на улицу, капитан с прапорщиком застали довольно забавную картину. Сухонький старичок в натянутой поверх застиранного белого халата телогрейке, заламывая руки, что-то втолковывал то одному, то другому бойцу. Смущенные парни лишь пожимали плечами и виновато опускали головы.
— Что происходит? — грозно спросил Ермолов.
— Товарищ капитан, тут такое дело… — начал было Андрей, но мужичок моментально его перебил.
— Капитан? Кто капитан? Он? — старик уставился на Ермолова, подслеповато щурясь.
Утомленные годами глаза отказывались служить своему хозяину. Не помогали даже толстенные поцарапанные очки в роговой оправе. Силясь рассмотреть гостя, старик сухоньким пальцем оттянул левый глаз к виску, будто наводя резкость.
— Вижу, вижу, — пробормотал старик и, схватив опешившего офицера за руку, мелко-мелко потряс. — Здравствуйте, товарищ капитан. Очень приятно! Послушайте, мне так неудобно вас просить, но и вы меня поймите! Как же ж можно одними радиоактивными травками людей поить! Тут же вообще никакого здоровья не хватит! А у меня вон целый двор детишек бегает. И все же больные, все до единого! А уже два года ни одной таблетки…
— Так, подождите, — Ермолов прервал тараторившего старика и высвободил руку из его цепких тонких лапок. — Давайте по порядку: кто вы и в чем, собственно, вопрос?
— Конечно-конечно. Что ж это я! — старичок всплеснул руками. — Я — Игорь Игнатьевич. Доктор местный. Хотя какой уже доктор, больше травника напоминаю. А вопрос…
Врач вновь заломил руки. У капитана создалось стойкое впечатление, что этот мужчина оставаться в покое вообще не может. Жестикулировал он постоянно и, что забавно, не только руками. Казалось, даже кустистые брови его пускались в пляс, стремясь передать всю полноту переполнявших старика чувств.
— Я хотел попросить вас; право, мне очень неловко… Но сами видите, поселение у нас хоть и небольшое, но людное. Нет-нет, а кто-нибудь да заболеет: инфекцию в рану занесет или грибов до зелени объестся. Я, конечно, пытаюсь их лечить по мере возможностей — отварами там, примочками. Да только иногда ж и посерьезней меры требуются. А я вот уже года два как последние таблетки раздал. Только активированный уголь и остался…
— Игорь Игнатьевич, — проговорил Ермолов с легкой улыбкой. — Вам нужны медикаменты?
— Да, — ответил старик совсем тихо, опустив седую голову. — Если вам не сложно. Хоть что-нибудь…
— Николай, — позвал капитан покачивающего головой Лесника.
— Да?
— Вещи Дока у тебя?
— У меня. Антон мне их беречь наказал.
— Раздели медикаменты поровну и половину отдай в местную больницу, — капитан легонько сжал плечо вскинувшегося старика. — Да и вы, парни, пошуршите в аптечках. Часть перевязки, радиопротекторов оставьте. Может, стимуляторов пару. Остальное, все, без чего жить можно, отдайте Игорю Игнатьевичу.
Губы старика затряслись, в уголках глаз начала собираться влага.
— Спасибо, — шептал он. — Спасибо.
Вечером, как и говорил бородатый Миха, состоялся праздник. Довольно богатые по нынешним меркам столы были заставлены рыбными и мясными блюдами, овощами. Кто-то из горланистых мужиков даже притащил бутыль самогона, но распивали его втихую, постоянно оглядываясь на начальницу. Комендантшу, как, оказалось, называли местные Светлану Игоревну. Хотя, судя по хитрым и немного осуждающим взглядам, она прекрасно знала, кто проявил инициативу со спиртным и кому светит получить по ушам. Но все это будет завтра, а пока народ веселился.
Намытые, сияющие, как начищенные тазы, гости были не просто не обделены вниманием, — они едва не страдали от него. Со всех сторон сыпались вопросы, просьбы рассказать об их путешествии, — то, что можно, конечно. Как оказалось, почти все население деревни было хорошо знакомо с военным уставом.
Наблюдавший за бойцами Ермолов улыбался. Миша-Медведь, моментально приковав к себе внимание окружающих, уплетал все, до чего дотягивались его лапищи. Взятый на подстраховку хмурый Фрунзик опять пытался научить кого-то правильно произносить его имя-отчество, не замечая, что
