В это время раздалось несколько одиночных выстрелов, и я с ужасом увидел, что ооновцы расстреляли тех, кого у стенки домика на колени поставили!
– Нездоровая канитель, – спокойно, но со сдерживаемым изумлением высказался лежащий рядом Лёха. Он хотел еще что-то сказать, но вдруг капот поднимающегося к домику белого пикапа задрался, передние колеса мигом в лоскуты разорвало, а после вся машина кувырнулась вперед, в полете будто узлом завязавшись. Испуганные вскрики прервал звук скрежещущего удара, и машину буквально размазало по земле, протащив несколько метров. Буквально через несколько секунд пикап превратится в тонкий металлический блин, неровной кляксой лежащий на дороге.
– Это что за… – уже в который раз поразился я увиденному.
– «Гравиконцентрат», – непонятно пояснил Лёха и, пользуясь тем, что оставшиеся ооновцы отвлеклись, вдруг быстро бросился вперед. Выругавшись, я последовал за ним. Велик буквально слетел по склону, двигаясь пригнувшись и не оборачиваясь на меня. Метров двести мы пробежали в бешеном темпе, но усталости я не чувствовал – было только опасение того, что нас сейчас могут заметить. Перебежав ложбину между холмами, Лёха отмахнулся рукой и вдруг исчез в траве, будто рыбка в нее нырнув. Едва не прочертив лицом землю, я сам завалился следом и пополз ничком, ориентируясь на ботинки впереди. Только тут понял, что от напряжения горло рвет запаленное дыхание. Глаза заливал пот, ружье мешалось, так что пришлось взять его за ремень у крепления на стволе и подтаскивать за собой, по мере того как передвигал локтями.
Ползли недолго. Постепенно Велик передвигался все медленнее и медленнее – мы приближались к домику. Сквозь шум от своего дыхания я слышал переговаривающиеся голоса, изумленные возгласы и ругательства.
Удивляясь самому себе – страшно, а ползу, – постепенно подполз ближе и уже смутно видел фигуры впереди в светлом камуфляже. Трое всего.
Вот ведь игра в прятки прямо, только тут цена участия гораздо выше, чем эфемерная радость от мимолетной победы.
– Не убивайте меня, прошу вас! Пожалуйста, не надо, я никому ничего не скажу…
Задержав дыхание, я приблизился еще на полметра, аккуратно раздвигая стебли травы. Голос я узнал – это лепетал Гашников, только вот его сейчас мне видно не было.
– Я ничего не видел, ничего не помню, поверьте, я не собираюсь никому ничего рассказывать…
– Хей, гайс, вот хи сэй?
Вопрос был задан звонким голосом, и, видимо, тем бойцом, что стоял ко мне спиной. Как раз после этого я заметил белые пятна лиц, развернувшихся к молодому парню. Сразу же я вжался в землю, кляня себя за излишнее любопытство, – на фиг вообще так приближаться было. Как страус, голову в землю вжал, чувствуя щекой колкую траву. Лёха неподалеку чуть шевелился – присмотревшись, я увидел, что он оружие на изготовку взял.
В этот момент один из патрульных направил автомат на верещащего Гашникова, явно собираясь стрелять. Епть, да что здесь происходит-то?!
– Нет!.. Не надо, прошу… Я… я могу рассказать, где еще есть… еще есть люди, они рядом! – истошно уже, с надрывом взмолился руководитель нашей группы.
– Льюди? – поинтересовался кто-то у него с акцентом.
– Да, люди! Две де… две девушки, они тут, неподалеку!
– Гдье?
– Вы меня не убьете? Пожалуйста, мне ведь не будет смысла рассказывать о том, что произошло это недоразумение! Поймите, я очень хочу жить, не хочу…
– Гдье?
– Пообещайте, что вы меня не убьете! Пожалуйста!
– Хорошо, – произнес один из военных. Он говорил что-то еще, но я уже не слушал – почувствовав на себе взгляд, повернул голову и переглянулся с Лехой. Он в этот момент направил указательный палец в сторону одного из бойцов, самого крайнего, и сделал недвусмысленное движение, сымитировав выстрел. Я кивнул и потянул к себе ружье, изготавливаясь к стрельбе. Когда приклад уперся в плечо, вопросительно глянул на Велика. Тот кивнул и сам приник к прицелу.
Почти сразу тишину разорвал треск автоматной очереди, и я тут же нажал на спуск. Приклад сильно боднул меня в плечо, и вдруг неожиданно левую щеку обожгло.
Дернувшись, я перекатился в сторону, приминая траву, и заозирался по сторонам. Лёха между тем, выпустив несколько коротких очередей, прыжком переместился вперед и на полусогнутых двигался к дому, водя по сторонам стволом оружия. Я же тронул рукой щеку и удивленно посмотрел на чистую ладонь. Это чем меня так обожгло тогда?
Не заморачиваясь больше, перезарядил ружье и поднялся, холодея при этом от страха. Сделал аккуратно несколько шагов вперед, осматриваясь. Живых рядом, кроме стоящего на коленях Гашникова, видно не было. Руководитель группы взирал на нас, беззвучно хлопая ртом как рыба. Рядом лежало несколько тел, сильно изуродованных, будто их клещами рвали. Красные клочья кожи и плоти мешались с обрывками одежды, под трупами уже натекли большие лужи крови.
Кровь была почти везде, укрывая единым сгустком вытоптанную поляну. Не в силах оторваться от зрелища, я все обходил и обходил место бойни,
