Правда, в самом университете могли обучаться только дети из благородных семей. Купеческие учились в коллегиуме, заведении для безродных. И пусть торговый люд вполне мог себе позволить платить за обучение, никто с них плату не требовал. Нет, если захотят сделать пожертвования на добровольной основе, это только приветствуется. А вот понуждать их к этому никто даже не думал. А ведь известно, где именно бывает бесплатный сыр.
Явное и существенное отличие от московских академии наук и медицинской академии с университетами при них. Нет, обучение там бесплатное. И также приветствуются пожертвования. Но, несмотря на то, что Русское царство очень даже сословное, в учебных заведениях отдавали должное исключительно талантам. А потому будь ты даже крестьянским сыном, если достанет ума, сможешь окончить университет. Сомнительно, что будешь при этом всегда сыт, скорее наоборот, но это уже детали. И для тех же псковичей и новгородцев существовали некие квоты.
Но, похоже, те придерживались давнего правила – ласковое телятко двух маток сосет. А к чему, собственно, отказываться от одного, если можно получить сразу два. Оказывается, в новгородской среде вовсе не редкость, когда один сын отправлялся обучаться в Москву, а другой в Вильно. О как оно все кучеряво!
– Вот взять слово божье. Оно вроде как и по православному укладу обучают. А у тебя сомнения появляются, – рассуждал подвыпивший Андрей.
Вообще в этой троице заводилой и генератором идей был Гаврила. Остап, тот практически всегда шел на поводу у товарищей, пусть и не бездумно, имея свой взгляд на те или иные вопросы. Андрей же оказался самым сообразительным и рассудительным. И товарищи к его мнению явно прислушивались.
– А главное, и посоветоваться не с кем. Уж четвертый год на чужбине.
– К униатству склоняют? – спросил Иван.
– К нему, – мотнув головой, пьяно ответил Андрей. – Но среди наших хватает и тех, кто уж католичество принял и подался в общество Иисуса. Просто отмалчиваются, носят православные кресты и по-нашему крестятся.
– В какое общество? – уточнил Иван.
– Ну так к ним, иезуитам, чтоб им пусто было.
Говоря это, Андрей невольно потянулся через плечо и огладил спину. Не иначе как фантомная боль от розог, а то и самая настоящая. Ребяток, похоже, секли регулярно. Но об этом Иван подумал как-то отстраненно. А вот о сомнительных перспективах в новгородских и псковских землях призадумался всерьез.
Осталось только московской знати начать отправлять своих недорослей на обучение в подобные заведения. Вот уж может выйти веселье. А что? С Речью Посполитой мир, торговый и в какой-никакой степени военный союзы. А тут еще начнут и культурный обмен.
Нет, Иван, конечно, не собирался влезать в государственные вопросы. Ну разве только в части, каковая ему интересна. Загорелся обдумать ситуацию с налогообложением, вот и выдал на-гора. А уж как оно там будет дальше, не его голове болеть. Но вот сама мысль о людях, которые несут свет истинной веры посредством яда, походя преступая все божьи заповеди, вызывала яростное желание пустить им кровь. Причем так же не стесняясь в средствах.
– И много тех, кто поддался уговорам иезуитов? – спросил Иван.
– Да кто же их разберет. Ребята-то с нами разные учатся. Одни не хотят быть битыми и потому зубрят все от корки до корки. Другим просто нравится учиться. Хоть чему. Хоть горшки лепить, хоть логику постигать, только бы что-то новое. Третьи выгоду ищут и потому склоняются к уговорам. Четвертые искренне начинают веровать в то, что православие заблудилось где-то и сбилось с пути. И никого из них не секут. Потому как получается – не за что. Я могу поручиться за десяток из полутора сотен новгородцев и псковичей, кто искренне верен православию. Потому как мы не в чести и секут нас постоянно. А вообще, подходы у наших учителей ко всем разные, они ведь хитрые, как бестии. Каждую субботу все профессора собираются в доме у ректора, и все думают да гадают, как бы еще половчее склонять народ в католическую веру.
– Так-таки и думают? – не поверил Иван.
– Конечно, думают, – поддержал товарища Гаврила. – Да мне об этом Томас рассказывал. Слуга нашего ректора. Мы как-то засиделись с ним за кружечкой пива. Мне в тот день как раз деньгу от бати купец знакомый завез. Вы в холодной тогда сидели, – махнув рукой, ответил он на недоуменные взгляды друзей. – Ну помните, когда вы вышли, мы еще так закутили, что опять в холодную угодили? Только уж втроем.
– А-а-а, – вспоминая происшествие, в один голос произнесли Андрей и Остап.
– Во-от, тогда-то это и было. Томас жаловался мне, мол, как соберутся в субботу, так они с женой валятся с ног, едва поспевая накормить две дюжины глоток.
– А ректор разве не на территории университета проживает?
– Не. В университете только монахи и воспитатели при коллегиуме. Остальные в домах окрест. Вот и ректор на Замковой улице проживает. На первом этаже. Мы там стараемся не ходить, чтобы случайно не попасться ему на глаза.
Иван решил уточнить, где именно проживает этот злыдень ректор. А то мало ли, переберут парни да попрут на рожон. А как упредить, если не знаешь? Гавриле довод показался весьма уместным, видать, водилось за ними нечто подобное. Потому он самым подробным образом описал нужный дом, куда выходят окна и как вообще попасть вовнутрь.
