а потом описать этот уникальный случай в научном журнале.
Поскольку доктор Робертс всегда выступал на его стороне, Том никогда с ним не спорил. Ну, или почти никогда. В конце концов, мистер Робертс был настоящим, хорошим врачом, а значит, ему было виднее, в чем причина недуга Тома Шепарда.
Все вокруг знали, что у Тома какой-то недуг. И относились к нему соответственно – как к недужному.
Сам Том себя больным не считал.
Ведь если ты болен или недужен, то должен испытывать какую-то боль, страдание. Ну, или, по крайней мере, неудобство. Это точно! А Том себя отлично чувствовал. Целый день, с утра до вечера.
Ну, разве что только за исключением того случая, два года назад, когда у него вдруг жутко разболелся зуб.
Но такое ведь со всяким случиться может.
Больной зуб – это ничего страшного.
Вон у мистера Ормонда вообще зубов не было – обе челюсти вставные.
Точно, точно!
Том видел, как он их изо рта вынимает.
Картинка – жуть! Будто из фильма ужасов!
А мистеру Ормонду хоть бы что. Жил, ни на что не жаловался. Пока вдруг не помер. Так ведь не из-за больных же зубов.
– Я закончил школу и художественный колледж, – Том говорил уже почти в полный голос. – Согласитесь, не всякому такое по силам. Так ведь?.. Но все вокруг все равно считают меня недоумком… Вернее, считали… Пока все это не началось… А сейчас никого рядом нет… – Том осторожно выглянул из-под одеяла. – Очень хочется в это верить…
Том окинул взглядом комнату, насколько это было возможно. И никого не увидел.
Том приподнял одеяло повыше.
Теперь ему была видна почти вся комната.
И похоже, что кроме него в ней действительно никого не было.
Отлично. Полдела сделано. Теперь оставалось только разобраться с самим собой.
Том вытянул из-под одеяла руку и поднес ее к глазам.
Так.
Обычная рука с пятью пальцами.
Уже здорово.
По крайней мере, теперь можно с уверенностью сказать, что он – человек.
Хотя…
Том сел на краю кровати и посмотрел на прижатые к полу ступни ног.
Ноги тоже самые обыкновенные.
И пижама в сине-красную полоску тоже его.
Том осторожно ощупал лицо руками.
Провел ладонью по коротко остриженным волосам.
Он не готов был спорить больше чем на десять фунтов. Потому что больше у него не было. Но в пределах этой суммы он был почти уверен в том, что он – это он. Томас Шепард. Единственный приемный сын Роберта и Маргарет Шепард. То есть вообще единственный сын, но не родной, а приемный. Хотя, конечно, как говорят русские…
Стоп! При чем тут русские?
Он что, был русским в одной из своих прошлых жизней?
Почему он тогда не помнит ни слова по-русски?..
Хотя нет, одно слово по-русски он все же помнит: «пэ-рэ-строй-ка».
Очень странное слово.
В конце прошлого века его знали все. И повторяли, словно заклинание, которое должно было заставить русских перестать идиотничать и искать на своей территории Пуп Земли.
И, что любопытно, поначалу оно почти подействовало!
Правда, потом русские снова слетели с катушек и принялись долдонить о своем особом пути и великой миссии, о тысячелетней культуре и традиционных ценностях. Потом поперли на Украину, захватили Крым…
Ну а потом грянул Сезон Катастроф, и всем стало вообще не до русских с их извечным комплексом неполноценности, помноженным на манию величия.
