– Похоже. Наверное, ободрал, когда падал. Все нормально.
Преодолев последние несколько шагов подъема, они обошли церковь и присели, чтобы получше осмотреть ногу при свете луны. Струйка крови, протянувшаяся от колена до лодыжки, уже подсыхала.
– Ничего серьезного, – еще раз сказал Сэм.
Прячась в тени церкви, они увидели, как второй грузовик выехал на ровную поверхность, промчался, не сбавляя хода, по главной улице поселка, мимо закрытых лавочек и харчевен, и скрылся за поворотом, где начинался спуск с холма. Сэм и Реми по-прежнему не высовывались, пока следом, одна за другой, не прошли остальные машины. Их колонна состояла из пяти, но потом вдалеке снова показались огни. Всего Фарго насчитали двадцать грузовиков, прошедших через поселок. Только после этого дорога окончательно опустела, и можно было покинуть укрытие. К тому времени почти рассвело, и в некоторых заведениях уже появились люди. Хозяин пекарни разжигал дровяную печь позади дома, люди во дворах кормили кур, собирали яйца и тоже разводили огонь для готовки.
– Что-то я проголодался, – сказал Сэм.
– И я, – откликнулась Реми. – Как думаешь, деньги пережили наш заплыв?
– Надеюсь. Сейчас посмотрим. – Открыв водонепроницаемую сумку, Сэм порылся в ней. – Хорошие новости – бумажник цел. И кетсали[3] в нем тоже, – добавил он, заглянув внутрь. – Давай поищем, где можно позавтракать.
Они направились к одной из харчевен, где уже растапливали печь, и увидели еще двоих человек, идущих туда же. Один был в легком полосатом костюме из жатой хлопчатобумажной ткани, другой – в черной священнической сутане с белым воротником. Они неторопливо шагали посередине дороги, дружески о чем-то беседуя. После обмена приветствиями с хозяином священник повернулся к супругам Фарго и вежливо поздоровался по-английски:
– Доброе утро. Я отец Гомес, а это доктор Карлос Уэрта, местный врач.
Сэм пожал протянутые руки:
– Сэм Фарго. Моя жена, Реми.
– Приходский священник и доктор вместе на рассвете? – проговорил та. – Надеюсь, ночью никто не умер?
– Нет-нет, – заверил Гомес. – Наоборот – родился. За мной послали, чтобы сразу окрестить ребенка, и потом мы с доктором решили подкрепиться у Мигеля Альвареса. Он нас уже поджидал. А чему мы обязаны удовольствию видеть здесь вас?
– Мы отправились в пеший поход из Кобана на север и, похоже, слегка заблудились, – ответил Сэм. – Бoльшую часть снаряжения пришлось бросить, но в конце концов нам удалось отыскать дорогу, и вот мы вышли сюда, к цивилизации.
– Это слишком громко сказано, – улыбнулся доктор Уэрта. – Присоединитесь к нам за завтраком?
– С удовольствием, – кивнула Реми.
Они уселись, разговаривая, пока жена и двое сыновей хозяина принялись за готовку. Скоро на столе появились толстые, вылепленные вручную тортильи, рис, черная фасоль, яичница, сыр, папайя и жареные бананы.
– Так вы пришли по дороге со стороны церкви? – спросил отец Гомес после обмена несколькими замечаниями о местности, ее климате и населяющих ее людях.
– Да, – ответила Реми.
– Не заходили на Эстансия-Герреро?
Вопрос несколько смутил ее.
– Нам почему-то показалось, что гостям там не будут рады.
Священник и врач обменялись многозначительными взглядами.
– Интуиция вас не подвела, – сказал доктор Уэрта.
Сэм, посмотрев на жену, проговорил:
– Боюсь, дело не совсем в ней. Мы увидели, пожалуй, даже слишком много. Снаряжение нам пришлось бросить из-за того, что какие-то люди пытались подстрелить нас там.
– К нашему стыду, это не первая история подобного рода, которую нам приходится слышать, – грустно кивнул священник.
– Мы с отцом Гомесом вот уже больше года пытаемся что-то сделать, – добавил доктор Уэрта. – Сперва мы написали владелице поместья, англичанке по имени Сара Эллерсби. Решили – ей стоит узнать, что часть ее собственности используется под наркоплантацию.
Сэм и Реми взглянули друг на друга.
– И что она ответила? – спросил Сэм.
– Ничего. Зато пришел ответ от местной полиции – дескать, мы не в состоянии отличить сахарный тростник от марихуаны и только зря тревожим людей.
– То есть с самой мисс Эллерсби вы так и не встретились? – уточнила Реми.
– Нет, мы ни разу ее не видели, – подтвердил священник. – Она далеко. Кто ее знает, что ей известно там, в столице, в Лондоне, в Нью-Йорке или
