— Не знаю. Возможно, я никому не скажу, что меня ударила служанка.
— Покажи мне дом. Я здесь новенькая, и я заблудилась. Покажи мне его.
— Ты бывала в Лондоне?
— Бывала.
— Ты знаешь Лондон?
— Конечно.
— Ты могла бы мне о нем рассказать?
— Значит, обмен? Ты покажешь мне дом, а я расскажу тебе все о Лондоне?
— Да-да, ладно. Не будем медлить. Это учительская.
— Это я уже знаю. Расскажи мне что-нибудь еще.
— Расскажу. У дома семь этажей. Точнее, восемь, если считать все. Шесть главных лестниц. Сколько задних, я точно не знаю. Четыре обеденных зала, три длинных галереи. В доме множество сокровищ, огромные коллекции.
— Покажи мне их.
— Скажи мне, каков твой предмет рождения, — сказал он.
— Спичечный коробок. Покажи мне какую-нибудь коллекцию.
— Что за коробок? Он большой или маленький? Сколько в нем спичек?
— Не знаю. Я их не видела. Он обмотан лентой, на которой написано: «Опечатано для вашего удобства».
Внизу позвонил колокол, и я поняла, что мне нужно спешить.
— Мне нужно идти. Мы заключили сделку, не так ли? Пришли к взаимовыгодному соглашению.
— Да, пришли.
— Хорошо. Мы выполним его следующей ночью. А сейчас мне нужно идти.
— Завтра ночью?
— Да, завтра, если ты этого хочешь.
— Я приду и разыщу тебя.
— Ладно, ладно, хорошо.
Я вдруг задумалась: что у него на той цепочке, которая свисает из кармана его халата?
— Спокойной ночи, — сказала я ему.
Он тоже сказал. Он сказал: «Спокойной ночи, Люси Пеннант».
Так я впервые повстречала Клода Айрмонгера.
11 Щипцы для носа
Ее зовут Люси Пеннант. Она чистит камины в некоторых комнатах после того, как мы ложимся спать. Со многими из суетящихся по дому, убирающих его, пахнущих мылом, полирующих мебель, отскребающих полы, отбеливающих простыни, чистящих обувь, гладящих одежду, крахмалящих воротнички и дезинфицирующих помещения от блох Айрмонгеров, со многими из тех, которые с наступлением дня скрывались вместе со своими щетками и совками где-то на подвальных этажах Дома-на-Свалке, я даже не имел возможности поговорить. Я думал, что они ведут ночной образ жизни. Нам не положено было спускаться на нижние этажи. Если кто-то пытался это сделать, дядюшка Тимфи дул в свой свисток, да и мистер Старридж тогда был очень недоволен. 
Поэтому я редко видел этих людей. У них не было имен, с помощью которых к ним можно было бы обратиться. Я мог не думать о них месяцами, словно это подвальные крысы стирали наше белье, убирали наш дворец и выносили из него весь мусор. Но теперь я увидел одну из них — чудесного мотылька, прилетевшего на свет свечи. В нашем доме, в двух шагах от моей собственной комнаты.
— Я видел Люси Пеннант этой ночью. Она ударила меня своим ведерком. Она приехала из Лондона. Я слышал голос ее Предмета, но не мог разобрать его имя, — прошептал я.
Что еще я могу о ней рассказать? У нее зеленые глаза. Она чуть старше меня и чуть выше. Но я могу вырасти, так что это не имеет особого значения. Пайналиппи просила меня вырасти, но я больше не хотел думать о ней. Я хотел думать о Люси Пеннант. Она решила, что я призрак. Я напугал ее. Не
