раз.
Он шагнул вперед.
И половицы в соседней комнате тут же отозвались эхом.
Глаза привыкли к полумраку, и Степан отыскал взглядом топор. В два прыжка он подскочил к нему, схватил полированную рукоять и замер, не дыша.
Половицы заскрипели – часто и громко.
Капитан Рыбников вскинул топор к плечу, словно бейсбольную биту. Он увидел, как широкая тень заслонила проем и, помедлив секунду, ринулась прямо на него.
Половицы застонали…
Иван едва дышал.
Маша с замиранием сердца ждала каждого вдоха. И каждый раз думала, что это последний.
Дети беспокойно спали на разложенных сиденьях, ворочались, постанывали; Анжела всхлипывала, Андрей скрежетал зубами.
За тонкими стенками «буханки» таилась ночь: непроглядная, тихая. Маша была городским жителем, и незнакомые редкие звуки пугали ее. Постоянно чудилось, что в окна кто-то заглядывает. Представлялось, что вокруг машины кто-то бродит.
Она не верила, что Иван выживет. И так же не могла поверить, что он умрет.
До рассвета оставалось всего ничего – летние ночи короткие. Но загустевшее время не шло, а тянулось.
Она пыталась придумать, что делать, если останется одна. Единственное, что приходило в голову, – это искать дорогу домой. Но что ждет дома? Она не знала.
Они сбежали из квартиры рано утром, за три часа до обговоренного времени, и она даже не успела понять, с чего такая спешка. Иван и до этой минуты не раз говорил о распространяющейся по миру болезни, да Маша и сама кое-что слышала. Но зачем ехать в глушь, если нормальная медицина есть только в городе?
Однако спорить с мужем она не решилась, послушно разбудила и собрала детей, быстро сложила припасенные с вечера вещи – хорошо, что они готовились к поездке заранее.
Потом они заехали за дедом – он уже ждал их у подъезда, предвкушая скорую рыбалку. А после началось все это безумие…
То, как им повезло, Маша поняла на выезде из города, когда увидела, как на остановке общественного транспорта вдруг начали валиться люди. Задержись они на пару часов в квартире, и, возможно, их жизни закончились бы так же, как жизни этих людей.
Но даже тогда, глядя на корчащихся мужчин и женщин, Маша не могла поверить, что это конец знакомого им всем мира. Слишком быстро все произошло.
Понимать это она стала только сейчас – глядя на искалеченного мужа…
Поднимающееся солнце застало Машу врасплох. Зарево у горизонта мало походило на обычные рассветы, которые они не раз встречали у моря. Потом Маше послышался гром. И только когда брезжущий далекий свет вдруг превратился в два белых круга, она поняла, что это не солнце, а автомобильные фары.
Кто-то ехал сюда.
Неужели отец нашел помощь?..
Наверное, ей следовало бы обрадоваться, но она вдруг испытала дикий страх. Маше представилось, как прибывший врач обследует Ивана, качая головой и цокая языком. Она не ждала ничего хорошего от подобного осмотра. И ей захотелось спрятать мужа, лишь бы не слышать приговор из уст медиков. Их слова убьют ту надежду, что еще теплится в ней.
Она заставила себя выйти из машины.
Свет приближающихся фар ослепил ее.
Но зато она услышала голос.
– Это мы! – радостно кричал отец. – Это я Кольку вашего нашел!..
Знакомая «Нива» выехала на притоптанную лужайку, остановилась в трех метрах от остывшего кострища. Коля выпрыгнул из машины, приобнял Машу.
– Где он? Живой?
Она махнула рукой в сторону «УАЗа». Говорить она уже не могла – ее словно за горло взяли.
Коля забрался в тесную «буханку», сел возле брата. Маша встала у открытой двери. Слезы текли у нее по щекам.
– Давно он без сознания?
Она кивнула.
– Давали что-нибудь?
