Каллистра! Только теперь Джеремия вспомнил, что все это время она ни разу не появилась на поверхности. Ему стало страшно: а вдруг она так крепко держала его за руку потому, что была уже мертва? Ведь предсмертная судорога сильна, иногда куда сильнее, чем у живого.
— Каллистра! — Кричать было бесполезно, но крик вырывался из груди Джеремии, почти помимо его воли. Свободной рукой он нащупал ладонь этой таинственной женщины. Его охватила дрожь. Она была холодна, как лед, однако он попытался убедить себя, что она просто окоченела в воде.
Ее вторая ладонь обхватила его запястье. Тодтманн, который только что едва не утонул, почувствовал такое облегчение, что вначале не заметил вздымавшуюся над водой исполинскую тень. Только когда она, окончательно обретя форму, издала грозный рык, Джеремия увидел ее.
Продолжая инстинктивно прижимать к себе свою спутницу, он оглянулся… и не поверил своим глазам (состояние не столь уж непривычное для него в тот день): из воды торчали три огромных горба и миниатюрная головка, которая сидела на длинной змеиной шее.
«Лохнесское чудовище плавает в подвалах Сирс-тауэр».
Джеремия видел достаточно фотографий — расплывчатых и нечетких — в газетах, достаточно телевизионных передач, чтобы узнать его. Оно выглядело в точности так же, как на той самой фотографии, вплоть до того, что было таким же расплывчатым и нечетким.
Над водой показалась голова Каллистры. Если бы Джеремия Тодтманн в тот момент не был поглощен разглядыванием другого, более крупного — более зубастого — существа, он бы наверняка обратил внимание, что волосы и лицо Каллистры были совершенно сухие, нисколько не тронутые влагой. Но Джеремия этого не видел — раскрыв от изумления рот, он только бубнил что-то невнятное, пытаясь заставить ее оглянуться.
Но у Каллистры, видимо, имелись собственные соображения. Прижимаясь к нему всем телом, черноволосая женщина закричала:
— Ты должен открыть эту дверь!
Открыть дверь? Даже удержаться на одном месте стоило ему огромного труда. Если он попытается открыть дверь, их, скорее всего, снова увлечет течением и они попадут прямиком в пасть легендарного монстра, который сожрет их, не оставив ни косточки.
Расплывчатое чудище с глухим урчанием приближалось к ним.
Набрав в грудь побольше воздуха, Джеремия прижал к себе Каллистру так, чтобы она могла обхватить его за талию. Убедившись, что она держится крепко, он резко повернулся лицом к двери. Однако вскоре он с ужасом обнаружил, что, по странной прихоти дизайнеров, на двери нет ручки. Имелось лишь какое-то подобие выступа, ухватившись за который, он и удерживался на поверхности. Но больше от него не было никакого прока.
— Откройся новому! — крикнула Каллистра.
Джеремия едва сдержал скептическую гримасу. Должно быть, насмотрелась фильмов или начиталась старых романов, решил он. Во всяком случае, если она хотела ему помочь, у нее это плохо получалось. Джеремия снова провел ладонью по шероховатой поверхности в надежде нащупать ручку. Ничего. Чувство горечи от осознания собственной беспомощности усугублялось парализующим волю страхом, который становился тем сильнее, чем острее он ощущал затылком дыхание монстра. В отчаянии Джеремия принялся колотить кулаком в дверь:
— Ну же, будь ты проклята! Что я должен сделать? Сказать: «Сезам, откройся?»
В следующее мгновение Джеремия вместе с Каллистрой, увлекаемые потоком воды, оказались за внезапно распахнувшейся дверью. Тодтманну показалось, будто он слышит, как за спиной у него недовольно ворчит Лохнесское чудище. Затем…
Он стоял на коленях на тротуаре перед зданием небоскреба. На него сразу нахлынули звуки и запахи большого города, но в тот момент он был несказанно рад им. Джеремия Тодтманн недоверчиво уставился на тротуар, который был совершенно сухим, как, впрочем, и он сам. Костюм на нем был помят, но нисколько не промок.
— Вставай, Джеремия Тодтманн. Бой не окончен. — Каллистра была рядом, однако ей каким-то образом удалось устоять на ногах. Глядя на безупречную внешность этой неземной женщины, можно было подумать, будто она только что вышла из дому и, как ни в чем не бывало, ждет такси.
Мимо них с обеих сторон проходили люди, но никто из них ничуть не был удивлен видом стоящего на коленях мужчины в помятом костюме. Потоки машин заполняли улицу, которую Джеремия наконец узнал — это была Эдамс-стрит. Он медленно, неуверенно поднялся, все еще не в силах поверить, что они в безопасности. Вода, которая вынесла их за дверь, куда-то исчезла. Оглядевшись, Джеремия убедился, что нигде поблизости не было и самой двери. Джеремия поймал себя на том, что нисколько не удивился последнему обстоятельству, и это было тревожным симптомом — ему не нравилось, что он начинает воспринимать тот мир, в котором обитал ворон, как что-то само собой разумеющееся.
Ворон… Резко повернувшись, Джеремия задрал голову и принялся шарить взглядом по стене небоскреба. Как и тогда, когда он впервые спасался бегством, здесь не было никакого выхода. Здание с этой стороны вообще не имело дверей.
Но это, разумеется, не могло означать, что опасность осталась позади.
— А как же?..
— В тень, на свет, из… — начала говорить Каллистра, но он перебил ее.
— Я бы хотел получить более разумное объяснение, если не возражаешь. — Раздражение, с которым он произнес это, удивило его самого. Он думал, что никогда не смог бы рассердиться на нее.
Каллистра устремила на него взгляд, в котором, как ему показалось, мелькнула надежда. Она протянула к нему руку и ладонью коснулась его щеки.
