на этой высоте она чувствовала себя гораздо лучше, чем на земле. Уже не в первый раз Вилсон позавидовал природному дару обезьян к лазанию по деревьям и снова обиделся на них за это.
«Эволюция сделала людей слишком нежными. Сейчас мы за это расплачиваемся».
Он установил зрительный контакт с шимпом на дереве, и тот показал на гребень холма, где околачивались три обезьяны. Снова взглянув в том направлении, Вилсон сначала не понял, что именно видел шимпанзе из своего наблюдательного пункта на самой верхушке дерева. Просто трех врагов, которых они уже заметили, или еще что-нибудь?
«Чего я не вижу?»
Прошло несколько мгновений, и он наконец заметил, на что указывала обезьяна. Это была длинная невысокая стенка траншеи, сложенная из тяжелых бревен и камней и искусно замаскированная несколькими слоями ветвей и листьев. По сравнению с этим сооружением неуклюжие попытки его солдат закамуфлироваться выглядели весьма бледно. Покрытие из листьев сливалось с окружающим пейзажем, пряча стену от посторонних взглядов, до тех пор пока вы самым натуральным образом не утыкались в нее.
«Да, черт бы меня побрал, – подумал Вилсон. – Вот же кинг-конги хитрые».
Бог знает, сколько противников могло скрываться в этом замаскированном укреплении. Востроглазый шимпанзе на дереве явно свою пайку на сегодня отработал – Вилсон со своими солдатами так прямо и вышел бы на эту стену, не заметив ее. Это могло бы стать фатальной ошибкой.
«Слава богу, что наши мартышки оказались толковыми».
Вилсон кивнул Рыжему, одобряя своевременное предупреждение, потом решил, что Полковника тоже следует поставить в известность об их находке. Беспроводные наушники были вмонтированы в шлем капитана, он щелкнул ими и зашептал в микрофон.
– Эхо два-шесть вызывает командный пункт. Полковник, мы засекли трех конгов в северном лесу. Пара наших придурков думают, что здесь и другие имеются, – несмотря на растущее возбуждение, он старался, чтобы его голос звучал спокойно. – Может быть, это так просто, а может быть, рядом база.
«Два года, – подумал он. – Два года мы мотаемся по лесам, пытаясь отследить этих чертовых грязных обезьян и выйти на их логово. Неужели мы их наконец обнаружили?»
В наушниках раздался голос Полковника. Он звучал слишком тихо, так, чтобы остальные не могли его услышать, включая Рыжего, который все еще торчал рядом. Вилсон внимательно слушал.
– Да, сэр, – ответил он наконец. – Вас понял. Конец связи.
Отключив переговорное устройство, он оглянулся и махнул рукой, подзывая к себе солдат, замыкавших колонну. Они отреагировали с превосходной скоростью и расторопностью, доставая запасное оружие и амуницию из набитых до отказа рюкзаков, которые тащили Рыжий и два других шимпанзе, покорно выполнявшие роль вьючных мулов. Было прекрасно известно, что шимпанзе раз в семь сильнее обычного человека, и это делало их прекрасными носильщиками, да и разведчики они были хорошие.
«Одно только плохо – воняют они как черти», – подумал Вилсон.
– Ты! – сказал он негромко одному из шимпанзе. – Ко мне.
Шимпанзе на четвереньках подскочил к капитану, опираясь на костяшки рук и босые ноги. Вилсону больше нравилось, когда обезьяны передвигались на четырех конечностях, а не ходили на двух ногах как люди – так они не вызывали отвращения. Он достал из сумки обезьяны гранатомет М-79. «Ревущая пушка» напоминала коренастый дробовик с отпиленным дулом. Капитан оглядел своих бойцов, выбирая самого меткого.
– Пастор.
Из строя вышел молодой солдат и подошел к капитану, крепко сжимая в руках военный арбалет. Пастор – розовощекий молоденький латинос, совсем еще подросток. Вилсону очень хотелось знать, что Пастор помнил из той жизни, когда человечество правило планетой. Подобно многим молодым мужчинам и женщинам этого времени, он достиг совершеннолетия в мире, перевернутом с ног на голову. В нормальной жизни он бы думал об экзамене и выпускном вечере, а не охотился на выскочек-мартышек, которые почему-то решили, что будущее принадлежит им. Обезьяны и грипп отняли у Пастора жизнь, которой он должен был жить. И не только у него, но и у целого поколения мужчин и женщин.
«Настало время расплаты». Вилсон показал на трех обезьян на гребне холма.
– Который с ружьем, – пояснил он.
Пастор кивнул и взял свое оружие наизготовку. Капитан сделал то же самое, направив заряженный гранатомет в сторону траншеи. У них за спиной остальная часть команды приготовилась к бою. Сверкающие штыки, жаждущие обезьяньей крови, были примкнуты к ружьям, снятым с предохранителей.
Лицо Вилсона окаменело, на нем не было заметно никаких признаков страха или беспокойства. Подбородок решительно выпятился, еще больше вдохновляя находившихся под его командой бравых мужчин и женщин. Они не спускали глаз с капитана, который безмолвно давал отсчет пальцами правой руки.
Три… два… один!
