времени вырвались на поверхность планеты через открытые в высшем измерении люки в оболочке «Яна IV». Конструкты брони удерживали в неглубокой отсрочке свои редуцированные Лобонские-Крафты, готовые захлопнуться вокруг урвитов в любой момент, при каком-либо намеке на опасность.
И этот десант сквозь дымник тоже выглядел как взрыв. Поскольку вместе с десантниками брызнуло сотнями и тысячами зацепленных за них чар и заклинаний, окрестности запульсировали диким переплетением накладывающихся друг на друга, проникающих и перекрестно усиливающихся магеономий. Урвиты, по-прежнему на движителях, устремляемые к цели группами джиннов и собственными психокинетическими рубинами, неслись к предварительно определенным позициям; несколько – свечой ушли ввысь, чтобы закрыть охранный купол сверху.
Демоны кристалла тем временем проанализировали информацию, собранную непосредственно из окружающего пространства, и заявили, что не нашли никакого подлога в образах, которые были получены во время предыдущей магической разведки. Тогда Жарный велел снизить уровень боевой готовности и пустил духов по расширяющейся спирали на постоянную рекогносцировку. Потом и сам вышел наружу.
Закраца, в полном доспехе, стоял у основания левитационного колодца. Казался окаменевшим насекомым. Над головой его лениво вращался кодеструктор, ощерившись на невидимых врагов клыками смертельных заклинаний.
Выпущенные из люков «Яна IV» летальнаторы с автономным принятием решений кружили в быстро темнеющем небе, словно стервятники над будущим полем боя; сквозь дымник ярко пылали бриллиантовые сердца, от которых расходились сферические волны мортальных физиологических чар.
Генерал сплюнул в траву и встал на широко расставленных ногах. Топнул, словно пробуя землю на твердость; так проверяют устойчивость пола в старом доме.
– Стало быть – случилось.
Закраца, сосредоточенный на диалоге со своим демоном, через которого он наблюдал за действиями урвитов, ответил Жарному какой-то неясной мыслью.
Генерал глубоко вдохнул воздух; тот пах свежей краской и чадом погасшего костра. Он осмотрелся сквозь дымник. Заклинания закрывали горизонт; от шмыгающих в траве полтергейстов, которые расставляли в окрестностях артефакты для охраны и сражения, кружилась голова. Он ухватился левой рукой за пространство-время, дернул и прошел по гребню волны на две змеи вглубь полуострова, к самому заливу. Левитирующий здесь над краем клифа урвит при виде Жарного спланировал на землю.
– Генерал.
– Я просто хотел взглянуть на море.
Море было идентичным земному: те же волны, тот же шум, та же бесконечность и сила природы.
– Вы считаете, господин Генерал, что это – кто? – спросил урвит, растуманив забрало; он был молодым блондином с носом горбинкой и рыжими бровями.
– Кто?
– Они.
– Кем бы они ни были, пока что они – враги.
– Но как выглядят, что они за существа, чего они…
– Не знаю.
Он наведался еще на несколько постов, потом вернулся к «Яну IV».
Солнце уже зашло, все перешли на инфравидение. Урвиты, которые не несли службу на кордоне охраны, разошлись по окрестностям. В свете голубовато фосфоресцирующего брюха корабля поставили стол и с десяток-полтора стульев. Кто-то развел костер. Чуть поодаль фантомизировали из иллюзионной призмы последнее выступление Айярвианны. Полуголая эльфийка пела под чужими звездами непонятную песню на умирающем языке.
Генерал сел рядом с Гоульдом.
– Закраца разрешил такой пикник? – проворчал. – Откуда это все? Так расслабиться посреди военной операции. Это опасно.
– Не преувеличивай, – махнул трубкой кинетик. – Я же вижу: мы обложились такими заклинаниями, что и Птах со всей армией сюда не вошел бы.
– Птах бы вошел.
Гоульд глянул на графа с подозрением.
– Что тебя грызет? Чего ты такой мрачный? Вот тебе твоя планета! Знаешь уже, как ты ее назовешь?
– Еще не думал, – соврал Генерал.
Полтергейсты принесли с кухни корабля ужин. Гастрономический джинн учел настроение и сервировал дичь и охотничий бигос. Закраца посмотрел сквозь пальцы на пронесенный контрабандой бочонок пива.
Айярвианна закончила петь и расплакалась. Кто-то принялся аплодировать. Кто-то еще затянул «Жизнь урвита». Генерала все сильней это раздражало. Он непрестанно сжимал и разжимал магический кулак, в ритмичных судорогах лоснящейся машины чар.
– Да Боже мой, и это солдаты, ветераны многих битв! – рявкнул он. – Еще никто не объявил победы. Мы и неприятеля еще не обнаружили! Находимся на территории настолько чужой, что куда уж больше, в шлогах от дома – а что они? Устраивают ночные посиделки!
