проклятущую жизнь! Не могу сейчас стать изгоем, преследуемым беглецом или – в лучшем случае – снова превратиться в бедняка из горного села! Мне нужны деньги и положение! Все равно от кого, пусть бы и от самого дьявола – без обид, сеньор!
Форфакс обрадовался.
– Ах, теперь понимаю. Почему ж ты сразу не сказал? Тут я смогу тебе помочь. Бабло и позиция, да? Нормально, поработаем над этим. Есть у тебя кусок газеты?
Сбитый с толку Мигель лишь кивнул.
Демон потер руки.
Что-то подсказывало, что из этого знакомства может выйти неплохое развлечение на много недель. Сама мысль, что у него появится какое-то занятие, цель, пусть и банальная – но чтобы была причина утром вставать с постели, – улучшила ему настроение. Отчего бы не сыграть в нового Мефисто и не протащить этого индейского карьериста поближе к коммунистическому диктатору? Что за притягательная, извращенная игра. Пигмалион и Макиавелли в одном флаконе. Все это начинало казаться ему достаточно симпатичным.
Диас стоял рядом, нервно сминая газету, с которой визионерским оком взирал Эль Президенте.
Форфакс оскалился в ухмылке.
– Порви бумагу на кусочки и смотри, – приказал.
Метис послушно измельчил газету.
Улыбка на губах демона стала шире, зеленые глаза засияли. Он любил эту работу.
– Внимание! – описал он руками полукруг, прищелкнул пальцами.
Мигель охнул от неожиданности и удивления. В руках у него были настоящие банкноты. Стодолларовые. Целая пачка. Никогда в жизни он не видел столько денег.
Адский житель засмеялся и похлопал парня по плечу. Он очень гордился фокусом с чертовыми банкнотами. Это было классно: напечатать совершенную фальшивку одним щелчком пальцев.
– Ты хотел денег – вот тебе деньги. Купи одежку получше. И не забудь о туфлях, – глянул он на изношенные тапочки Мигеля. – Ну, не пялься так. Это для начала. Потом позаботимся о большем.
– Благодарю, Эль Сеньор, – прошептал парень голосом, ломким от переполнявших его чувств. – Но разве… разве я не должен подписать договор?
Форфакс с трудом сдержал смех.
«Откуда у людей взялась эта дурацкая убежденность, что жители Ада бросаются на душу, словно эскимос на тюленя? – подумал он весело. – На хрена нам эти проблемы?»
Однако он не хотел расстраивать простодушного метиса, который внимательно глядел на своего дьявольского спасителя.
– Сейчас, сейчас. – Форфакс выгреб из кармана бумажку, на которой вчера вечером симпатичная мулатка нацарапала губной помадой номер телефона. – Давай, подпишись здесь.
Мигель немного побледнел при виде красных цифр, но решительно потянулся к поясу за перочинным ножиком, готовый надрезать кожу и кровью запечатлеть пакт с нечистой силой. Но Форфакс удержал его за запястье.
– Да ладно тебе, парень, – буркнул. – У тебя что, карандаша нет? Мы ведь не варвары какие.
После недолгих нервных поисков Диас отыскал наконец ручку и поставил подпись. Демон старательно сложил бумажку.
– Вот и славно, – улыбнулся он. – Ну, Мигелито! Ты и оглянуться не успеешь, как окажешься среди сливок общества. Вот увидишь. Держись меня, и все станет прекрасно. А пока – прощаюсь. Полечу поспать, а то валюсь с ног. Загляну завтра.
Небрежным жестом он разорвал потолок, впуская в комнату поток золотистого раннего света.
– Сила! – сказал весомо и исчез, оставляя нового утратившего душу человека со стопкой поюзанных долларов и с расширенными от страха глазами.
Следующие недели для Мигеля были словно безумный, но прекрасный сон. Эль Сеньор взялся за дело всерьез. Тягал своего подопечного по всевозможным кабаре, ночным клубам и борделям. Ошеломленный от избытка впечатлений, Диас глядел на хороводы стриптизерш, ведрами пил разноцветные дринки, обнимал взводы девиц, танцевал до упаду и ночи напролет резался в карты. Когда заканчивались деньги, Форфакс проделывал фокус с деньгами из газеты или шел играть в казино.
– Тут нельзя перебарщивать, – говорил подопечному, забирая выигрыш. – Нельзя за один раз брать слишком большую сумму, нельзя выигрывать слишком часто. Иначе тебя запомнят как шулера или мошенника – и начнутся проблемы. Ладно, а теперь – время собачьих боев.
И Мигель покорно шел в сарай старого Пако или на склады у порта смотреть, как ошалевшие, лютые звери рвут друг друга на глазах возбужденных зрителей. Иногда становилось ему нехорошо, и он мечтал лишь о том, чтобы сбежать из этого пахнущего кровью и по`том цирка, но демон тогда клал ему на
