Висенна сняла повязку со лба. Драгоценность в диадеме вспыхнула молочным сиянием. Она же встала над трупом, вытянула руки, прикрыла глаза. Корин глядел на нее, приоткрыв рот. Висенна склонила голову, шептала что-то, чего он не понимал.
–
Папоротник резко зашумел. Корин отскочил, выхватывая меч, замерев в защитной стойке. Труп затрепетал.
–
– Аааааа! – раздался из папоротника нарастающий хриплый вопль. Труп выгнулся дугой, чуть ли не левитируя, касаясь земли плечами и макушкой. Вопль стих, порвался, перетек в горловое бормотание, обрывистые стоны и крики, постепенно становясь тише, но оставаясь совершенно непонятным. Корин почувствовал, как по спине его стекает струйка холодного пота, отвратительная, словно ползущая гусеница. Стискивая кулаки, чтобы сдержать мурашки, побежавшие по предплечьям, он что есть сил сражался с непреодолимым желанием убежать подальше в лес.
– Огггг… нннн… ннгамммм, – пробормотал труп, царапая землю ногтями, на губах его лопались кровавые пузырьки. – Нам… ееегггг…
– Говори!
С протянутой ладони Висенны сочился мутный поток света, в котором кружилась и клубилась пыль. Из папоротников взлетели сухие листки и травинки. Труп захлебнулся, плямкнул и вдруг заговорил. Совершенно отчетливо.
– …перекрестка шесть миль от Ключа самое большее к югу. Поо… посылал. Кругу. Парня. Де… ллл… Оооворил. Говорил.
– Кто? – крикнула Висенна. – Кто говорил? Отвечай!
– Фффф… ггг… генал. Все письма, записи, амулеты. Коль… льца.
– Говори!
– …еревала. Кощей. Ге… нал. Забрать письма. Пер… гаменты. Придет с мааааа! Эээээ! Неееее!
Невнятный голос завибрировал, растворился в страшном вопле. Корин не выдержал, бросил меч, закрыл глаза и зажал руками уши. Стоял так, пока не почувствовал на плече прикосновение. Сильно, всем телом, вздрогнул, словно кто схватил его за гениталии.
– Все уже, – сказала Висенна, вытирая со лба пот. – Я ведь спрашивала, как у тебя с нервами.
– Что за день, – простонал Корин. Поднял меч, спрятал в ножны, стараясь не смотреть в сторону неподвижного уже тела.
– Висенна?
– Да?
– Пойдем отсюда. Подальше от этого места.
Ехали они вдвоем на коне Висенны просекой, заросшей и ухабистой. Она впереди в седле, Корин без седла, сзади, обнимая ее за талию. Висенна уже давно привыкла без смущения наслаждаться малыми радостями, которые время от времени дарила ей судьба, поэтому с удовольствием опиралась спиной о грудь мужчины. Оба молчали.
– Висенна, – Корин решился первым, примерно через час.
– Да?
– Ты ведь не только целительница. Ты из Круга?
– Да.
– И судя по тому… представлению – ты мастер?
– Да.
Корин отпустил ее талию и ухватился за луку седла. Висенна прищурилась гневно. Понятное дело, он этого не увидел.
– Висенна?
– Что?
– Ты что-нибудь поняла из того, что эта… что это… говорило?
– Немного.
Они снова молчали. Пестрая птаха, пролетая над ними в листве, громко застрекотала.
– Висенна?
– Корин, будь добр.
– Чего?
– Перестань болтать. Я хочу подумать.
Просека вела их прямо вниз, в овраг, в русло мелкого ручья, что лениво звенел меж камнями и черными стволами, в сильный запах мяты и крапивы. Конь оскальзывался на камнях, покрытых глиняными и илистыми осадками. Корин, чтобы не упасть, снова ухватил Висенну за талию. Отогнал навязчивую мысль, что слишком долго он в одиночестве волочится по лесам и шляхам.
