и привела приговор в исполнение, сама умирала на дне медленно наполняющейся дождевой водой ямы. Вспыхнувшая молния осветила ее лицо. Арина видела открытые глаза, наблюдающие за происходящим с насмешливой отрешенностью, видела кривящиеся в улыбке губы и входное отверстие от пули над левой бровью. Выходного отверстия не было, Арина чувствовала это так ясно, как и свою неотвратимую гибель. А женщина с пулей в голове продолжала жить. Дождевые капли стекали по ее белому лицу, и от этого казалось, что она плачет. Любая другая плакала бы наверняка, но Хелена продолжала улыбаться и сжимать пистолет с нечеловеческой силой. Арина попробовала разжать сведенные судорогой пальцы, но не сумела.
– Отойди от нее! – послышался над головой голос Дементьева.
Куда она могла отойти в яме, размерами похожей на могилу, все пространство которой занимала Хелена?
– Выбирайся, ведьма, поболтаем! – Правая щека Дементьева теперь дергалась в такт руке с пистолетом. Был ли яд тому причиной, Арина не знала.
Дождь тем временем усилился. Он не лил сплошной стеной, но силы его хватило на то, чтобы промочить Арину до нитки. Молнии сверкали где-то в стороне, но вышедшая из-за тучи луна светила ярко, как фонарь. Вдруг подумалось, что не хватает радуги, черно-белой, потусторонней. А еще Арине подумалось, что она так ничего и не сделала в своей бестолковой жизни, не спасла Волкова, подвела Анук с Иркой, оставила тень Лизы с ее так и не сбывшимися надеждами.
– Я сказал, быстро! – Громыхнул выстрел, пуля выбила фонтанчик земли у самых Арининых ног.
Дементьев спешил, и Арина его понимала. Хелена оставалась в сознании, следила за происходящим настороженным взглядом и продолжала улыбаться. Это было страшно. Почти мертвая Хелена пугала ее так же сильно, как почти мертвый Дементьев.
Арина выбралась из ямы, встала перед своим самым главным, обреченным на смерть врагом, посмотрела в его дикие глаза и увидела в них приговор всем: и себе, и Хелене, и Волкову. Дементьев не уйдет один, он заберет с собой всех, до кого сможет дотянуться. Тень, вставшая за его плечом, печально кивнула, искорка в ее груди теперь была едва различима. Что станет с тенью, когда умрет Хелена? Арина не знала…
Тень обошла Дементьева, соскользнула в яму, присела рядом с Хеленой, положила голову ей на плечо, то ли прощая, то ли прощаясь. Вот бы и Арине такое смирение…
– Она меня отравила! – Голос Дементьева был похож на собачий лай. – Эта гадина посмела… сделала меня как мальчишку, как глупого сопляка. А ты! – Пистолет уставился черным зрачком Арине в грудь. – Ты все исправишь! Ты ведьма, я видел, на что ты способна!
– Была способна… Не сейчас, не после ведьминого аркана.
– Не ври мне! Не пытайся меня одурачить! Ведьмин аркан сдерживает твои силы, но все эти колдовские штучки остались при тебе. Ты должна меня спасти! – Крик перешел в визг, а щека Дементьева дергалась теперь беспрестанно.
Она не стала бы его спасать, даже если бы знала, как это сделать. Ей есть кого спасать, и возможно, еще получится. Надо только потерпеть. Теперь уже точно в последний раз. Возможно, до того как ведьмин аркан захлестнется на ее шее, она успеет добраться до Дементьева. Да, будет очень больно. Да, финал этой истории до обидного предсказуем, но, когда не станет Дементьева, многие вздохнут с облегчением. А когда не станет ее, Волкову некого будет вспоминать, и, может быть, все у него еще сладится.
Гроза была рядом, а Арине требовалась ее помощь. Не дождь, а молнии с их разрушительной силой. С молниями у нее как-то всегда ладилось. И у Сказочника, помнится, тоже…
Дементьев что-то кричал, пытаясь перекричать ветер, махал пистолетом, но Арина его не слушала, она слушала бурю. Дотронулась до водяных струн, потянула, как за веревочку, уже зная, что прячется там, за грозовым облаком. И даже увидела край выходящей из-за тучи луны, яркой, отсвечивающей фиолетовым, вращающейся вокруг своей оси все быстрее и быстрее.
…А потом пришла боль, ударила сразу со всех сторон, сбила с ног, швырнула на грязную, пропитавшуюся дождем землю. Ничего, она справится… как- нибудь…
– Ты подохнешь! – кричала гроза голосом Дементьева. – Ты не сделаешь этого, потому что тогда тебе тоже придет конец! Подожди, давай поговорим! Ну скажи, чего ты хочешь?..
Она хочет, чтобы все поскорее закончилось. Пусть даже и смертью. Она так устала бороться с болью и собственной сутью…
…Щеку покалывало, точно по ней бегали толпы муравьев. В голове бухало, как в колоколе, а открывать глаза было страшно. Но Волков себя заставил.
Над ним, широко расставив лапы, стоял призрачный пес. В первое мгновение Волков видел его отчетливо, как живого, а потом картинка медленно истаяла до едва различимого силуэта, сквозь который просвечивала отливающая багрянцем луна. Громыхнуло, и где-то совсем близко ударила молния. Волков почувствовал, как содрогнулась земля, а потом услышал звук, который не спутал бы ни с чем другим.
Стреляли. Эхо выстрела прокатилось по замершему перед бурей парку, а потом взорвалось петардой в голове. Волков замычал, упал на четвереньки, мотнул башкой, прогоняя эхо. Призрачный пес ткнулся носом ему в щеку, и по щеке снова побежали табуны мурашек. Волков и сам, без напоминания, понимал, что время на исходе и нужно спешить. Вот только где взять сил?
Силы нашлись. Наверное, это были какие-то резервные силы, из неприкосновенного запаса, потому что Волков не просто пошел, а побежал. Он бежал, сгибаясь под порывами ветра, прижимая искалеченную левую руку к отбитому боку, а впереди, указывая дорогу, несся призрачный пес. Они замерли на
