впечатляюще. И судя по тому, как здесь избегают насилия, я начинаю понимать, почему их боятся. А когда он открыл рот, поняла, почему их недолюбливают.
– Приветствую вас. Я – Александр Уотерстоун. Брат уже рассказал мне о вашем договоре.
Нет, как легко здесь признаются в родственных связях!
– Со своей стороны могу добавить, что сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь вам в ваших трудах.
А больше похоже на: «Раз уж у «Пятерки» такая блажь, то берите что хотите и играйте сколько хотите, только ничего не сломайте».
Я широко улыбнулась.
– Вы так исполнительны! Я в восторге!
От восхищения послушностью и вышколенностью Александра слегка перекосило. Из-за такой мелочи? М-да, не жил он в мое время.
– Ну, раз вам все так нравится, я хотел бы поговорить и на другую тему. Меня интересует, какие у вас отношения с моей племянницей?
– Дядя! – воскликнула девушка.
– Знаете, у меня такое ощущение, что я попала не в будущее, а в прошлое. Да и тогда, если судить по историческим хроникам, такой вопрос мне могли задать родители женщины, но никак не дядя.
Уотерстоун поджал губы и чуть прищурился.
– Но такому воспитанному и любезному драгу, как вы, – продолжила я, – я готова рассказать, что нас с вашей племянницей связывают только деловые отношения и дружеское знакомство.
В ответ на эту «любезность» – вы не поверите! – он зарычал и бросился на меня. В одно мгновение я оказалась прижатой за горло к стене в метре от пола, а прямо перед моими глазами сверкнул акулий оскал. В первое мгновение я просто оцепенела от страха.
– Думаете, раз выставили свое тело напоказ, так теперь можно хамить?!
Эти слова отрезвили меня. Да на мне джинсы и приталенная кофточка с не самым глубоким вырезом! Все, он сам напросился!
В конце концов, это не я повела себя так, как будто явилась не из прошлого, а из больницы для душевнобольных. Не я лезла не в свое дело и не я начала с оскорблений. Думает, раз их здесь все боятся, так можно руки распускать?!
Мое колено резко взметнулось вверх и ударило по самому чувствительному месту всех мужчин. Драг охнул, выпустил меня и согнулся в три погибели.
– Господин Уотерстоун, вы нарушили мое личное пространство и применили силу по отношению к женщине, хотя это запрещено законом. Раз вы не умеете держать себя в руках, я буду вынуждена поговорить с вашим начальством о посещении вами курсов аутотренинга. До свидания!
На это драг лишь блеснул желтыми глазами. Даша в полном шоке взирала на меня, я же, трясясь от ярости и страха, пулей вылетела вон.
Сказано – сделано. Уже через несколько минут я быстрым шагом подошла к нужному мне кабинету.
– Добрый день. Могу я видеть командующего Уотерстоуна? – как можно более спокойно поинтересовалась я.
Находясь в приемной одного из «Пятерки», я просто жаждала общения с Фредериком Уотерстоуном.
– Извините, но он сейчас разговаривает со своей женой, – не менее вежливо ответил мне секретарь.
Да, такой мужчина не может быть не занят.
– Это срочно. Узнайте у него, он сможет принять меня сейчас?
– Хорошо.
Секретарь командора – робот квадратной формы и с отличной дружественной посетителям программой. Никакого возмущения или фраз типа: «Да вы что? Он такой занятой человек!» Одна из причин, по которой я выбрала свою профессию, заключалась в том, что работать с машинами намного приятнее, чем с людьми. А главное, с таким секретарем жене-то насколько спокойнее.
– Командор примет вас, – сообщила через несколько секунд машина.
Я, глубоко дыша и стараясь успокоиться, прошла в кабинет. За столом сидел командор, рядом – его жена, миловидная полноватая женщина (чиви, мимоходом отметила я). Оба в черной одежде.
– Добрый день, – поздоровалась я.
– Приветствую вас, леди. Присаживайтесь. Это моя жена Элоиза, – представил драг супругу. – Вы по делу?
– Нет, я по личному вопросу.
Командор с женой переглянулись.
– Слушаю вас. – Мужчина расположился в кресле поудобнее, супруга осталась стоять чуть позади. Оба внимательно смотрели на меня.
– Сегодня я познакомилась с вашим братом. Итогом встречи стало нарушение моего личного пространства.
– Алекс?! – растерянно воскликнули супруги.
Похоже, за начальником станции такого не водилось. Это он для меня исключение сделал?
– Да. Сначала мы вполне вежливо беседовали.
