– В пяти километрах от стоянки.
– Как мы здесь очутились?
Девушка удивленно посмотрела на меня:
– Ты что, правда ничего не помнишь?
Я взъерошил волосы на затылке.
– Помню, бежали, потом мне стало плохо… Дальше все. Я, кажется, отключился…
Маня многозначительно хмыкнула:
– Когда ты упал, я оказалась в замешательстве. Потом мне больше ничего не пришло в голову, как понести тебя на плече. Не оставаться же там…
– Дела… – Я присвистнул от удивления. – Как ты смогла?
– Как-как? – Девушка вдруг засмеялась, обнажив ровные зубы. – Молча. Поверь, ты еще не тяжелый. Доводилось…
– Что?
– Об этом потом. Можешь пояснить, что это ты вытворил такое в степи?
– В смысле? – вопросом на вопрос ответил я, пока не понимая, к чему она клонит.
– Как ты узнал, что Лес нападет на лагерь? И почему спас меня? Ведь тебе ничего не стоило уйти одному. И тогда…
Голос девушки резко оборвался. Она замолчала на полуслове, видимо, представляя, что могло случиться, не потащи я ее за собой.
Несмотря на слабость, я сел и помассировал виски. О моем вчерашнем озарении остались лишь воспоминания, да и то расплывчатые. Сейчас самочувствие было обычным, как и день, и два назад. Что говорить?
– Не знаю, – нерешительно ответил я, тщательно подбирая слова. – Такое у меня впервые.
– То есть ты хочешь сказать, подобное случилось в первый раз?
– Да, – брякнул я, находясь в полном замешательстве.
– Ну а спас-то чего?
Я пожал плечами. Сказать, что Маня меня удивила, – не сказать ничего. В один момент из брутальной, нарочито вульгарной и жестокой байкерши превратилась в обычную девушку. Не нужно быть провидцем, чтобы понять – она не та, за кого себя выдавала у кочевников. Но как ее угораздило оказаться среди них – загадка. И еще моя тетрадь. Именно после того, когда Мане попались в руки записи, линия поведения резко изменилась. Она сбросила маску и пошла на риск, чтобы вытащить меня из плена. Зачем?
– Ладно, – махнула рукой Маня, – можешь не говорить. Это сейчас не суть важно. А эти боли…
– Приступ?
– Пусть будет приступ… Давно он у тебя?
– Несколько месяцев.
Суть разговора окончательно ушла от меня.
– После того, как побывал там?
– Где там?
Видимо, сюрпризы еще не закончились.
– Послушай… Я действительно не понимаю, о чем речь.
Маня пристально смотрела мне в глаза, словно пыталась уловить там что-то, понятное лишь ей… Наконец, резко поднялась, постояла несколько секунд, раскачиваясь с пятки на носок. Затем села у костра и ненадолго ушла в себя.
Возникла пауза.
Никто не решался задать следующий вопрос, хотя лично у меня их было навалом. Ситуацию разрядила Маня.
– Есть будешь? – неожиданно спросила она и, не дожидаясь ответа, бросила мне теплую банку тушенки, которую только что достала из золы.
Я поймал на лету предложенный завтрак, быстро вскрыл ножом и принялся уплетать за обе щеки, оценив качество продукта.
– Вкусно, – я одобрительно кивнул и продолжил чавкать. – Знакомая банка.
– Твоя, – хмыкнула Маня, как ни в чем не бывало работая ложкой.
– Моя? – От подобного хамства перехватило дыхание, и я чуть не подавился. – А ничего, если?..
– У тебя есть другие варианты? – безапелляционно заявила девушка.
Не найдя возражений, я продолжил жевать. Некоторое время мы молча набивали желудки, занятые своими мыслями. Наконец, мне осточертела эта игра в угадайку.
– Почему ты меня спасла?
Байкерша молча доела тушенку, выбросила банку, глубоко вздохнула:
– Видимо, ты и вправду ничего не знаешь…
