Рус. Заговор богов

встал и с достоинством поклонился. – А погибшие воины навсегда останутся в моем сердце. В наших сердцах! Их семьи поддержим, не сомневайтесь.

– Ты это брось, Русчик! – недовольно пробасил Леон. – Завтра собрался один идти, и теперь точно в главное логово. Она наверняка знает об этом.

– Других вариантов нет, – жестко ответил Рус. – Инициация Гнатика назначена в любом случае, со мной или без. Когда – Верония не ведала. Пресветлая обещала ей присниться. Я как на иглах сижу! Но шанс есть именно из-за сна – Она любит говорить иносказательно. Пока поймут, пока посуетятся… – После этих слов Рус взял паузу. Подумал о чем-то, шевеля губами, и продолжил: – Верония распорядилась до ее возвращения обряд не начинать, а разговорными амулетами Пронзающих они не пользуются, не доверяют. Ходят «тропой» – Силы им не занимать. Верония и надеялась, если станет жарко, сбежать по «тропе», но, хвала богам, благодаря Грации не успела. Так что мой риск оправдан.

Рус, разумеется, не рассказал о последней встрече с Френомом, о свидании с нынешней Лоос упомянул в общих чертах, без конкретики. Поэтому никто не мучился дилеммой: «Один ребенок или тысячи», как, впрочем, и сам пасынок откладывал ее решение. Главное сейчас – Гнатика забрать, а после разберется.

– Кхм, – уважительно крякнул Максад, привлекая внимание. – Это получается, что наследника и в последующем оберегать придется?

– Строже, чем княжескую казну, – подтвердил Рус. – Она не отстанет.

Максад невозмутимо кивнул, начиная обдумывать новую информацию, которая не радовала. Он специально не спросил о Гелинии, дабы не напрягать княгиню и этого… тиренец не мог подобрать определения, но для него Рус окончательно перестал быть человеком в обычном смысле этого слова. Опасности для государства в целом не нес, но для жены и детей, которые стали объектами мести со стороны могущественнейшего существа, то есть для верховной власти княжества, – угрозу представлял постоянную. Не говоря о том, что Гелингин и Гнатика коронпор любил, как собственных отпрысков. Что с этим делать, не имел ни малейшего понятия. Пока не имел.

– Мужи! – зевая, подал голос Радан. – Божий сын все рассказал, я предлагаю спать укладываться. А трое бойцов на такую свору – это, скажу я вам, отличный результат! И погибли они от коварства, а не от тварей ловких и сильных – никогда таких волков не встречал. Так что пируют наши товарищи в чертогах своих богов и на нас не обижаются. Я вам точно говорю, мужи. – Опомнившись, поправился: – И жены.

Зайдя в выделенную им комнату, Гелиния шепнула Русу в самое ухо, опасаясь тонкости перегородок:

– Андрей всегда Грацию к тебе ревновал и всегда ревновать будет, всю жизнь.

– Я знаю, а что делать? И почему всю жизнь? Сегодня она, по-моему, без слов сказала, кого любит.

Гелиния посмотрела на мужа с жалостью, как глядят на безобидных полоумных.

– Дурак ты, а не полубог. И не надо ничего делать, жить и все. Гнатика принесешь и заживем тогда! – Сейчас она верила в Русчика безоговорочно.

Ему бы такую убежденность. А знание того, что сомнения ослабляют Волю, нервировало. Получался замкнутый круг. Уснул Рус под утро и встал через пару четвертей, сразу после возвращения Отига с амулетом.

Зачем он решил уходить не из бухты, а из леса, Рус и сам не ведал, да и не задумывался. На душе лежало беспокойство, поэтому, наверное, захотел с высоты полюбоваться морем, в этот час неотличимым от неба. Одна лазурь нежно и незаметно переходила в другую, ласковая цыплячья желтизна теплого жизнерадостного солнца ложилась на воду легчайшим мазком.

Пасынок Френома глядел вдаль, и ему хотелось верить, что добрый Гелион специально для этого случая подговорил сурового Эола: облака ушли бесследно, словно их никогда не бывало – погода стояла на удивление умиротворенная. Пейзаж не отпускал. Можно было стоять и смотреть на море всю жизнь. Никуда идти не хотелось. И отводить взор не хотелось…

Рус вздрогнул, отгоняя наваждение: «Все, хорошего понемножку. Не волнуйся, Владимир Дьердьевич». Уверил себя, что Силы хватит – по пространству не размажет, выпрыгнет точно на палубе, и в дальнейшем удача будет на его стороне. Покосившись на серьезную Гелинию, убедился, что она не заметила минутной слабости, и решительно отвернулся от моря. От резкого движения, новый изумрудный крестик «универсальной защиты» прижался к груди, и наскоро сделанная бронзовая оправа кольнула кожу, вызвав в памяти почти забытое.

«С богом!» – необычайно коротко помолился он и кивнул, призывая окружающих его Хранящих взяться за руки, создать кольцо Силы.

– Кхм… – Максад опять не вовремя кашлянул.

– Что?! – резче, чем хотелось бы, спросил Рус, только-только намеревавшийся вызвать командующего этрусской экспедицией, князя Гариланта, – узнать свежие координаты и как можно быстрее нырнуть в «яму».

Корабль хоть и держат двое кушингов-проводников Силы Гида, но он все равно движется, и у них, кстати, шла вторая четверть ночи – разница во времени составляла почти половину суток. Хвала богам, был штиль. Мульский материк, по всей видимости, лежал ближе к восточному краю континента ойкумены, отделенный от последнего узким морем, если не вовсе проливом. А Океан, который вынуждены пересекать купцы, был широким, наподобие земного Тихого. Век географических открытий еще не настал, и если когда-нибудь наступит, то начнется со стороны имперцев – Рус готов был руку отдать на отсечение. Возможно, они уже кое-что знали, то, о чем офицер Кан Хай не имел представления.

– Что с эритрейцем делать? Он до сих пор спит. Вон за раскидистым кустом лежит, связанный. – Коронпор говорил совершенно невозмутимо, однако, к своему стыду, не смог назвать Руса по имени. Но тот, похоже, этого не заметил.