водрузил ее на стол рядом с тортом.
Напряженные слушатели отреагировали по-разному.
Первым подал голос Матвей.
– Уф, даже не знаю, что сказать, – шумно выдохнул он. Потом пожал плечами от какой-то одной ему ведомой мысли, провел широкой богатырской ладонью по лбу, обтирая выступившие капельки пота, и произнес: – С одной стороны, мы когда-то сами дали тебе разрешение распоряжаться нашими телами. А с другой – все-таки дюже рисковой была затея с переездом. Вот если бы ты у меня вчера сызнова спросил согласия, я бы, скорее всего, уже не одобрил. И не потому, что за свою шкуру опасаюсь, а потому что тебя жалко. Вдруг бы что не так пошло?
Олег и Ольга солидарно кивнули.
– Намекаете на то, что совесть замучила бы? – улыбнулся я.
– А разве нет?
– Наверное, да. Никогда бы не простил себе вашу гибель, – нехотя признался я.
– И я о том же! Ну да ладно, чего уж теперь об этом воздух сотрясать, – махнул рукой Громов. – Хорошо, что обошлось! И ты, Серый, правильно поступил, поставив нас перед фактом уже по окончании процесса.
– А вот зато я знаю, что говорить! – заявила уткнувшаяся носиком в букет Ольга.
Мы с Матвеем заинтригованно поглядели на девушку. Та не торопилась с продолжением. Сперва набрала полную грудь воздуха, на несколько секунд зажмурилась, наслаждаясь цветочным ароматом, и лишь потом выдала:
– Сергей, огромнейшее-преогромнейшее тебе спасибо! За этот уютный дом, за красивый садик во дворе, за вкусную еду, за удобную одежду, за мебель… За все! За то, что пытаешься превратить нашу жизнь из страшной сказки в добрую. За то, что заботишься о нас не только во сне, но и наяву. За то, что хранишь нашу тайну. В общем, за все, что уже сделал для нас, за все, что сейчас делаешь, за все, что еще будешь делать!
Теперь, целиком разделяя мнение боевого товарища, тряхнули головами Олег и Матвей.
Но «мисс ФСБ» не угомонилась. После громкой торжественной речи она еще одарила благодетеля и дружеским поцелуем.
Однако тут случился конфуз. Сбойнувший синтетический разум совершенно неверно истолковал сигналы, поступающие из моего мозга. Алебардист, вместо того чтобы смущенно зардеться, вдруг покрылся испариной и нервно заерзал под доспехами. Чтобы не усугублять далее ситуацию, я деликатно отстранился от плотно прильнувшей упругим тренированным телом красавицы и известил:
– Дык, я ж не за просто так!
– О? – удивилась та.
От помутнения рассудка и неловкой паузы спас вовремя появившийся образ невесты.
– Так что же ты хочешь взамен? – изогнула бровь вновь вызывающая у меня исключительно братские чувства собеседница.
– Для начала желаю, чтобы одна сногсшибательная (во многих смыслах) милочка специального назначения обучила меня коварным трюкам женской разновидности рукопашного боя! – припоминая наши самые первые с лейтенантом Куницыной «обнимашки», озвучил я причину своей корысти.
– Ах-ха-ха, ну это само собой разумеется! И рукопашным приемам, и ногопашным штучкам, и еще много каким хитрым премудростям научу! – хохотнула сногсшибательная милочка специального назначения.
Капитан Бездомный, доселе находящийся в некой прострации, внезапно оживился, жадно потер друг о дружку ладони и потянулся к выпивке. Изучив надпись на этикетке, с грустинкой уточнил:
– А покрепче ничего нет?
– Есть! – кивнул я, доставая из бездонных недр инвентаря флягу с пятидесятипятиградусным кальвадосом, приготовленным по особому рецепту из мороженых яблок – презент с далеких Северных Островов.
– Молоток! Другое дело! – понюхав и пригубив пойло, опять повеселел Олег. – Не спирт, но сойдет.
Он мастерски отчпокнул пробу «шампанского», налил даме, потом набулькал крепкого напитка себе, Матвею, мне и провозгласил:
– Ну, за наше второе, вернее, уже третье и, дай бог, не последнее рождение!
Видя, что тост вызывает у нас легкое недоумение, пояснил:
– Ну, на самом деле считаю, что второй раз мы возродились, когда стараниями Игорька, царствие ему небесное, проснулись в этом мире. Четвертое же
