Теней – заставить Стражу и Негласный Комитет строить за нее козни.
Побледневшая Хеления часто-часто закивала и попятилась к двери. Я проводил ее наружу, сначала охраняя, затем, когда мы выбрались на мощеную подъездную дорожку, просто составляя компанию. За воротами я остановился. Хеления направилась на запад. Я отметил, что уродливый черный экипаж, окруженный красными беретами – в числе которых не наблюдалось Мишени, – ждал ее в двух кварталах по склону. Значит, у моих сопровождающих имелся план.
Я должен был это заметить.
Конечно, меня отвлекли эмоции.
Хеления зашагала быстрее – по мере удаления от дома грязь мельчала. Отпрянув, миновала людей, вышедших из аллеи, что тянулась вдоль поместья.
Я выбросил Хелению из своих мыслей.
Ко мне направлялись девочка-игрушка и гролль, которых мы со Страфой прошлым вечером видели возле поместья Метательницы Теней. Девочка тогда что-то сказала, но меня это не заинтересовало. Случившееся просто вылетело из моей головы.
Они прогулочным шагом поравнялись со мной, глядя в другую сторону. Девочка держала гролля за руку, словно готовясь танцевать павану. Миновав меня, она сказала:
– Я тебя предупреждала.
– Что?
Странная пара продолжила свой путь, в то время как я хватал ртом воздух и пытался заставить водяные мельницы моего мозга крутиться. Я выбрал стратегию, частенько срабатывавшую в прошлом. К черту размышления и планирование. В атаку! Пусть все идет как идет, потом рассортирую обломки.
Когда я пошевелился, гролль вышел из транса и оглянулся. Внезапно Порочная Мин показалась мне миниатюрной. Ближайший глаз гролля пылал красным. Разумеется, игра света – но отрезвляющая. Гролль явно пребывал не в самом дружелюбном настроении.
Водяные мельницы лязгнули. Я вспомнил, что Страфа, намного лучше подготовленная к встрече со странным и сверхъестественным, умерла прямо здесь, на этой улице, в двадцати футах от того места, где я собирался совершить колоссальную, потенциально смертельную ошибку.
Я замер. Секунду смотрел им вслед. Потом развернулся, заставил свои ленивые ноги шевелиться и припустил за Хеленией.
Несколько минут спустя мое новое семейство с удовольствием объяснило мне, что мои мыслительные способности еще не пришли в норму. Мне следовало сразу же позвать их. Кто-то из них мог оказаться в состоянии что-то сделать. Метательница Теней выглядела крайне заинтересованной, особенно когда я рассказал, что мы со Страфой уже встречали эту пару. Точнее, она выглядела встревоженной, но потом впала в задумчивость, высказав предположение, что эти двое могли быть связаны с турниром, возможно, являться Бойцом и Смертным или Ужасным компаньоном, отрабатывающими некий тактический аспект.
Когда Метательница Теней выкатилась на улицу, с Баратом у ручек кресла, в сопровождении Костемола с пеной у рта и Тары Чейн Махткесс, которая изящно принюхивалась, девочка-куколка и ее уродливый спутник исчезли.
– Их запах рассеялся, – сообщила нам Махткесс, глядя на меня так, словно испытывала сомнения в моем интеллекте.
Костемол ощупал мостовую и покачал головой.
– Тепла тоже не осталось.
– Он это не придумал, – ответила Метательница Теней. – Он видел то, что видел. – Она медленно повернула голову и посмотрела на меня глазами- щелочками. – Его слово – золото. – Когда мы шли обратно по дорожке, она сказала мне: – У тебя появилась ниточка. Выясни, кто эта девчонка, а потом дерни.
У меня нашлись бы свидетели. Хеления и красные береты видели странную пару. Но их услуги не потребовались. Я был мужем Страфы. Я был своим. Меня приняла Метательница Теней, и никаких сомнений в этом не осталось.
Да-да.
Но это было уникальное чувство. Теплое. Меня нечасто поддерживали, мне редко настолько доверяли, даже Дин, Паленая и Пенни.
Правда, мы со Старыми Костями выдрессировали их сомневаться во всем, что лежит на виду, и наши отношения сложились скорее органично, а не драматично.
Вкратце опишу новый военный совет семейного толка. Председательствовала и говорила Метательница Теней. Она повторила свою стратегию.
– Мы ничего не будем предпринимать до похорон. Используем это время, чтобы укротить эмоции и обдумать ресурсы. После погребения мы облачим души в доспехи войны и исправим несправедливость.
Тут она явно недоговаривала. Я представил зреющий в ее мозгу Апокалипсис.
– Мы сожрем Операторов, медленно, кусок за проклятым куском, живьем. Вы всё поняли?
Теперь она отыгрывала свою злобную репутацию, возможно, рассчитывая, что постоянная прислуга Страфы упомянет ее настроение, когда будет
