Джону Растяжке не бросали вызов с тех пор, как он стал главным. Крысюкам нравились его методы.
Лунная Гниль продолжала помалкивать, но пристально смотрела на Релвея. Ее довольная улыбка говорила всем и каждому, что начальник был открытой книгой. Сам Релвей проявлял дискомфорт, а значит, даже он опасался обитателей Холма, осмеливавшихся смотреть ему в глаза.
Он выместил свои чувства на Уомбле и Мьюриэт, которые поручились шпионить на Негласный Комитет.
Тара Чейн ухмыльнулась в спину Релвею.
Я сложил послание и, не запечатывая, передал Мишени. Нет смысла заставлять специалистов Стражи потеть, делая вид, будто письмо не вскрывали. Мишень понял. Начальник тоже. Скандальные секреты в записке отсутствовали.
Следовательно, заглядывать в нее не имело смысла.
Но он все равно заглянет, чтобы убедиться, что я не рассчитывал, что он не заглянет, потому что оно того не стоит.
От столь напряженного мыслительного процесса мой мозг распух и начал давить на глазные яблоки.
– Хотите пару моих людей в своих блужданиях? – поинтересовался Релвей, заботясь исключительно о собственных подчиненных. Им не придется так напряженно работать, если можно будет просто тащиться за нами следом.
Престон и Элона не вызвались добровольцами. Они совершили серьезный промах, позволив заметить себя.
– Это лишнее, – ответила Тара Чейн, переключаясь в режим Лунной Гнили. – Покажите нам выход подальше от того места, где мы вошли.
– Превосходная стратегия, мадам.
Мадам? Неужели? Это привлекло мое внимание, а внимание Тары Чейн – в еще большей степени. Я удивился и развеселился. Она… Одна бровь начала подрагивать. Глазные яблоки Релвея готовы были свариться в глазницах.
Он выглядел слабым, как молочный суп.
Последний, самый громкий и мерзкий смешок остался за Тарой Чейн.
Релвей велел Хелении провести нас сквозь сердце Аль-Хара к выходу напротив ее поста, на уровень ниже, поскольку Аль-Хар располагался на склоне. Зверюги сопровождали нас. Обе лошади доказали свою врожденную злобу, оставив великолепные кучи в самых оживленных рабочих зонах.
Тара Чейн, верная своей природе, бросила Хелении:
– Радуйся, что все собаки – сучки.
И пристально посмотрела на обладавшую странным телосложением девицу, возможно, подозревая ее в мысленном употреблении уничижительного эпитета женского рода.
Я молодец, я сохранил невозмутимый вид.
56
Мы приближались к «Дивным диковинам». Я старательно подавлял глупые смешки. В настоящий момент нас никто не преследовал. Тара Чейн не была расположена к беседе. А я вот проявлял говорливость. Обычное для меня дело.
Лунная Гниль остановилась, оглядела магазин костюмов и реквизита и наконец открыла рот.
– Дразнить коротышку было весело.
– Было, – согласился я. – Но не делайте из этого привычку. Дил Релвей – самый опасный человек в Каренте, потому что уверен в собственной правоте. В этом он впереди самих богов. Он – священный глас и кулак правосудия. Он себя не сдерживает, и ему плевать, кто встанет на его пути, разве что это имеет тактическое значение.
– Ясно. Он может быть опасным. Но подозреваю, что ты преувеличиваешь эту опасность, как и все остальное. Этот магазин, верно?
– Да.
– Я загляну внутрь. – Она направила мерина к коновязи с поилкой. – Кто-нибудь прикасался к тебе, пока мы были в Аль-Харе?
Сама Тара Чейн невежливо не позволяла никому подойти к ней.
– Вряд ли.
– Это важно. В начале пути на тебе было два маячка. Еще один ты подцепил в Аль-Харе. Мы испортим его, чтобы казалось, будто он не всегда работает правильно. Впоследствии это может нам пригодится.
Я удивленно пожевал губами.
– Хеления несколько раз дотронулась до меня. Едва заметно. Я не обратил внимания.
– Потому что ты привык, что женщины прикасаются к тебе во время беседы?
Пожалуй, да. Это случалось. Тара Чейн сама так делала, когда у меня не было возможности расширить мое личное пространство.
– В Аль-Харе имеется хорошее досье на тебя.
– О.
Раньше я об этом не задумывался, но это полностью соответствовало характеру Релвея – собирать привычки и слабости интересующих его людей.
Мне удалось слезть с лошади, не опозорившись, к веселью чародейки. В ее собственной голове тоже имелось досье на меня.
