Русские сумерки. Клятва трикстера

А изувеченное тело Сереги до сих пор, как наяву, маячит перед глазами. И тяжелая поступь «мясника» мерещится за спиной.

Я прихожу в себя только метров за пятьсот, когда проклятый дом скрывается в дымке. Уже вечереет, ранние сумерки опускаются на мертвую деревню. Я стою за околицей – дрожащий от слабости, промокший до нитки.

И четко осознаю: пусть я без роздыха буду лететь до поселка – все равно не смогу ничего изменить. Даже если уговорю Карася и Цыпу на рискованную экспедицию. Даже если их машина не застрянет в грязи…

Туда, обратно – минут сорок раскисшими дорогами.

Элементарно не успею!

Тоска, как глухая боль, охватывает от этой мысли. И такое острое чувство беспомощности, что ноги сами подгибаются. Я сажусь прямо у обочины – едва не в лужу.

Значит, ничего нельзя сделать.

Разве что вернуться – прямо сейчас… От этой мысли сперва обдает жаром, потом холодом.

Что я могу – в одиночку?!

Слезы текут по щекам, смешиваясь с дождевыми каплями.

Только одно не дает разрыдаться. Лишь одно придает силы под этим чугунно тяжелым небом. «Я ведь поклялся… Я дал ему слово!» – гулко, неумолимо стучит в висках, заставляет стиснуть кулаки и зубы.

И я поднимаюсь с земли…

Часть 1. Огненная река

Глава 1

Чей-то нудный голос ворвался в сон:

– …Сегодня у нас в гостях глава издательского дома «Русский воротила», главный редактор журнала «Гламур» Андрей Мысков.

«Проклятый телевизор…»

Я перевернулся на другой бок и с головой накрылся одеялом. Но голоса все равно долетали из соседней комнаты:

– …Андрей, хотелось бы поговорить с вами о таком понятии, как «высшие», о том, что оно значит в нашей жизни…

– Сразу замечу – мне не нравится этот термин! От него за версту разит мутантофобией.

– Даже так?

– Рассуждая вульгарно, если есть «высшие», значит, большинство оказывается «низшим»? Отсюда вытекает непонимание, даже неприятие… Отсюда рукой подать до злобной клички «упыри»!

– Хм-м… А какое бы название вы предложили взамен?

– Думаю, наиболее точный термин – «креативный класс»…

Я вздохнул. Возникло сильное желание вскочить и вырубить на хрен «зомбоящик». Но я знал, что тогда сон точно убежит, развеется без остатка. И опять полдня придется бродить с тяжелой головой.

«Нервы – ни к черту…»

– … хотелось бы пояснить термин. Все мы знаем, какую особую роль сыграли Сумерки в становлении современной посттоталитарной России…

– Андрей, а как вы относитесь к точке зрения, что Сумерки до сих пор продолжаются?

– Вздор! Они длились максимум год-два. А может – и считаные месяцы. И сейчас, вот уже полтора десятилетия, мы живем в практически нормальной стране.

– Но ведь… миллионы погибли? И до сих пор слабо заселенными остаются целые районы…

– Знаете, все эти разговоры о какой-то трагедии отдают дешевым популизмом! Ведь кто умер в первую очередь? Те, чей организм был ослаблен алкоголем, бездельники, люмпены, неспособные реализовать себя в условиях здоровой конкуренции. Страна и мир избавились от балласта. Разве это плохо?

– Ну, конечно, если смотреть так…

– А по-настоящему деловые, инициативные личности получили колоссальные возможности для самореализации. И дело не только в изменениях на генном уровне, куда важнее – переворот в общественном сознании. За эти годы почти удалось побороть вредный предрассудок о том, что каждый от рождения имеет право на жизнь. Нет, господа ортодоксы, это право еще надо заслужить!

– То есть вы считаете, подобные вопросы должен регулировать свободный рынок?

– Именно! Жизнь – такой же товар. И всякие искусственные ограничения, связывающие энергию креативного класса…

– Выключи его! – процедил Ромка в соседней комнате. – А то я разобью телевизор.