— В следующий раз, когда я скажу тебе уходить, просто уходи, — мягко посоветовал он. Назвать это приказом сейчас было бы трудно.
— Непременно!
Я даже не попыталась притвориться, будто говорю честно, и оман, все еще внимательно следивший за выражением моего лица, без сомнений, это понял.
Едва заметно усмехнулся.
— Если тебе несложно, пообещай, что не станешь рассказывать о случившемся, — вновь посерьезнел он.
— Вы имеете в виду об этом?
Я опустила взгляд на постель, в том числе на одеяло, под которым по-прежнему скрывались мои условные прелести.
— Об этом тоже. — На словах Брик вроде бы и согласился, но при этом мотнул головой, отчего немедленно стало понятно: изначально он имел в виду нечто иное. — Просто потому что это может плохо отразиться на твоей репутации… хоть ничего и не было, — поспешно добавил он.
Невзирая на эмоциональную напряженность ситуации, я тихонько рассмеялась.
— Если по городу распространятся сплетни о том, что я спала с вами в одной постели, моей репутации это только пойдет на пользу. Я, конечно же, ничего не скажу, — поспешила перейти на серьезный тон я. — Но вы имели в виду что-то другое?
— Да. — Брик облизнул пересохшие губы. — Буду признателен, если ты никому ничего не скажешь про мою болезнь.
— Конечно, — заверила я, на этот раз совершенно искренне. Но от любопытства все-таки не удержалась: — Кроме Рофе никто не знает?
— Алон. Больше никто, — ответил художник, и я не без удивления поняла, что выше означенное доверенное лицо — это спасший меня недавно судья.
— А Нирит?
— Нет, — просто ответил Брик. Он не вдавался в подробности, но по отсутствию малейшей паузы перед ответом, по тону, которым этот ответ был дан, становилось очевидно: оман не видит никаких причин для осведомленности Нирит в данном вопросе.
Что ж, у меня прав на информацию еще меньше.
— Я буду молчать, — снова пообещала я.
Тема, похоже, была исчерпана. Словно в подтверждение этого факта Итай направился к выходу из спальни.
— Адон Брик! — окликнула я, вдруг тоже кое-что сообразив. Он остановился и охотно развернулся ко мне, дожидаясь продолжения. — Могу я попросить вас тоже не рассказывать о… о моих особенностях, — сглотнув, выдавила я.
Что бы за недоразумение ни получилось, одно дело, если оно коснется исключительно меня и моего работодателя, и совсем другое — если станет достоянием общественности. У меня и без того сложные отношения с населением Аяры.
— Не скажу. — Брик не стал мешкать с ответным обещанием. — На мой взгляд, в твоем секрете нет ничего предосудительного, но это твое личное дело, целиком и полностью. Хотя полагаю, что этому твоему… Гильаду не помешало бы знать. Но решать тебе.
Он ушел, предоставив мне возможность спокойно одеться. А я по-прежнему сидела на кровати, слегка шокированная тем, как все обернулось. Нет, я не переживала, что якобы испортила себе какие-то перспективы. Шансов на связь с оманом у меня не было изначально, и, возможно, так будет даже лучше. Платоническую природу наших отношений всегда можно будет объяснить сегодняшним инцидентом, оставив тему моих внешних данных в стороне.
Тем не менее была одна вещь, в которой я разобралась окончательно и чувствовала себя обязанной кое-что в связи с этим предпринять.
— Понимаешь, Гильад…
Мы с воином сидели на скамье в парке. Он устроился совсем близко ко мне, и пальцы его коснулись моей щеки. Плавно скользнули по коже нездорового цвета на некрасивом лице.
— Мне очень жаль, но…
Каждое слово приходилось вытаскивать из себя клещами; внутренности давно сжались в тугой комок.
Рука Гильада остановилась. Он отстранился от меня, вопросительно заглянул в глаза.
— Видишь ли… Я очень долго думала об этом и пришла к такому выводу… В общем, я боюсь, что мы можем только остаться друзьями. Ничего другого не получится. Ну, видимо, это просто не для меня.
Его лицо как-то сразу окаменело. Просто лишилось какого бы то ни было выражения, застыв неживой маской. Видимо, несмотря на терзавшие меня муки совести, слова прозвучали уверенно, потому что спорить и переубеждать меня он даже не попытался.
Заготовленные заранее речи о том, что он еще встретит… и в жизни все обязательно сложится… примерзли к языку. Что такого я могла сказать, чего он не слышал или не мог бы сформулировать сам, ровно с тем же успехом? Это про выживание с уродливым лицом я была способна что-то объяснить, даже чему-то научить, поделившись опытом. А счастливая жизнь… Что я, собственно, про нее знаю?
Как так получилось, что непродолжительный разговор на мосту довел нас до этого момента? Я ведь не имела в виду ничего подобного…
