Художник нетерпеливо поморщился.
— Да говорю же: меня давно туда перетягивают. Есть у меня там дом, пустой стоит понапрасну. Этот, правда, куда уютнее.
— Зато тот вдвое больше, — хмыкнул Алон, явно принадлежавший к числу сторонников переезда Итая.
— Иными словами, в нем масса ненужных комнат, — на свой лад переформулировал Брик.
Судья рассмеялся, возведя очи к небу — дескать, горбатого могила исправит.
— Короче говоря, задерживаться с отбытием причин нет, — выделил из дискуссии главное оман.
С этим Алон спорить явно не собирался.
Я в расстроенных чувствах прикусила губу.
— Не знаю, удастся ли мне найти жилье в столице, — призналась я затем. — Мне… — Отвела взгляд. — …Могут не сдать.
С моей внешностью. Да еще и с собакой. Но вдаваться в подробности вслух очень не хотелось, да и потом, они наверняка сами все поймут.
— Но… — Слова давались очень тяжело. — Вы ведь, в крайнем случае, найдете архитектора в Ирбире?
— Угу, заняться мне больше нечем, — не замедлил с ответом Итай. Алон почему-то с усмешкой полуотвернулся. — У меня жить будешь.
Видимо, я выпучила глаза особенно откровенно, поскольку Алон, бесшумно рассмеявшись, отвернулся еще больше, а Брик в своей обычной бесстрастной манере продолжил:
— А что тут такого? Проживание по месту работы в столице распространено. Там все же не такие расстояния, как в Аяре. Если жить отдельно, можно добрых два часа в день тратить на одну только дорогу. Так что даже сплетники болтать ерунду не станут. А если и станут, тебе-то что? Сама же, помнится, говорила, что за репутацию в этом отношении не боишься. Говорю же: у меня там безумное количество комнат! — не без раздражения добавил он, видимо, заметив, что я шокированно открываю и закрываю рот, чем, вероятно, сильно напоминаю карася. — Тебе же лучше: за жилье платить не нужно.
— А вы что, с меня квартплату брать не собираетесь? — удивилась я.
Брик закатил глаза.
— Что мне с ней делать, с этой квартплатой? К тому же не так крупно ты выигрываешь, — возразил сам себе он. — Как-никак, ты будешь круглосуточно в моем распоряжении. А я могу работать в любое время суток. Так что большим подарком это не назовешь.
Я была другого мнения на сей счет, но толком собраться с мыслями не удавалось, потому что я до сих пор никак не могла полноценно осознать происходящие в моей жизни изменения.
— А… У меня есть собака, — вскинула голову я, осознавая, что этот факт может оказаться решающим.
У Брика животных не было — ни собаки, ни кошки, ни даже рыбки в аквариуме. И совсем не факт, что он желает менять эту данность.
— Я в курсе, — с усмешкой, но от того не менее тоскливо вздохнул оман. — Хахаль. Не могу сказать, что это приводит меня в восторг, но ничего не попишешь. С условием: к мастерской он даже не приближается.
Я воодушевленно закивала.
Но, обведя комнату еще одним взглядом, подумала, что ни одна собака, пусть даже самая невоспитанная, не способна привести помещение в такое состояние, как двое бывших воинов, сорвавшихся с цепи…
— Я даже не подозревал, что они сделают нечто подобное.
Гильад, как и я, стоял, опустив руки на перила очередного мостика. Этот перекидывался не через реку, а через устье давно высохшего ручья, позволяя прохожим без труда перебираться на другую сторону. Мы смотрели всё больше перед собой и реже — друг на друга. Каждому было чего стыдиться. Быть может, объективно говоря, и не было, но так нам, во всяком случае, казалось.
— Просто рассказал им в таверне… — Воин все же поднял на меня полный раскаяния взгляд. — Захотел тогда забыться, вино развязало язык. Решил поделиться. Кто же знал… В общем, когда ко мне пришли стражи и стали задавать вопросы и я понял, что произошло… Я Матана сдал не колеблясь.
О том, что Матан — один из напавших на меня воинов, который успел сбежать из дома омана, нетрудно было догадаться, хотя имен этих мужчин я и не знала.
— Правда, направил их не напрямик, чтобы успеть первым до него добраться и физиономию начистить как следует, — добавил Гильад, снова глядя вдаль. — Если бы у них… им что-то удалось, и вовсе убил бы. Ты понимаешь, неважно, какие у нас с тобой отношения. Я никому не дам тебя обидеть. Я ведь собирался прыгнуть с моста тогда, в день, когда мы в первый раз встретились. Ты меня остановила.
Теперь он смотрел мне прямо в глаза, а я не знала, что сказать. Я ему верила. Но отвечать было нечего. Остановила, и хорошо.
— Прости меня.
Его слова были искренними, об этом свидетельствовало все: от интонации и выражения глаз до распрямившейся спины.
— Все в порядке.
В сущности, для этого ведь и существуют прощания, разве не так? Чтобы проститься и простить.
Мы снова помолчали. Там, впереди, ветер покачивал деревья, а из кирпичных труб поднимались к небу неровные ленты дыма. Ветер подхватывал их и
