— И что?
— Что… — тяжко вздохнув, повторила я. — Кто же мог подумать, что милый, очаровательный восьмилетний мальчик с веснушками мечтал о друге- монстре, который бы отомстил всем его обидчикам? В итоге мы получили двухголовое зубастое чудовище, бегающее по городу в поиске жертв. Не буду даже вкратце пересказывать, чего нам стоило отловить его и утихомирить.
Спустившись по длинной лестнице (потолки в университете были высокими, что не могло не отразиться и на количестве ступеней, которые студентам и лекторам приходилось преодолевать день за днем), мы пересекли просторный холл и приблизились к выходу. Массивную дверь в дневное время держали распахнутой, зафиксировав при помощи крупного плоского камня. Все равно кто-нибудь постоянно либо входил, либо выходил, и дверь практически не закрывалась. Мы с Дарьеном ступили на высокое крыльцо, и тут я с удивлением обнаружила всего на две ступени ниже Аладдина и Несмеяну, двигавшихся нам навстречу. Правда, узнать Несмеяну было не так уж легко: ее лицо скрывал глубокий темный капюшон.
— Что случилось? Как вы здесь оказались? — спросила я, спускаясь чуть ниже, дабы оказаться с ними на одном уровне.
— Искали тебя. — В серьезной сосредоточенности принца мне послышалась тревога. — Несмеяне пытались навредить. При помощи волшебства.
Дальнейший разговор проходил в карете, любезно предоставленной для этой цели Дарьеном. Ждать, пока мы доедем до дома, я не захотела, а возвращаться в университет не рискнула: уши бывают порой и у стен. Пусть даже это не злоумышляющие уши, а симпатичные ушки любопытных студенток.
— Мы с Несмеяной встречались сегодня утром. — Принц и царевна сидели напротив нас с Дарьеном; карета неспешно катилась по городским улицам, не слишком загруженным в это время суток. — Потом она возвратилась домой, собиралась отдохнуть в своих покоях и…
Аладдин перевел взгляд на Несмеяну, предлагая ей поведать, что было дальше.
— Я легла в постель, чтобы немного вздремнуть, — послушно приняла эстафету девушка. — Но что-то все время мешало. Я крутилась, переворачивалась с боку на бок, но лежать все равно было очень неудобно. Поэтому в итоге я соскочила с кровати и решила осмотреть постель. Под перинами обнаружилось вот это.
Настал ее черед выжидательно повернуться к принцу. Аладдин извлек на свет предмет, больше всего напоминавший по виду горошину, и протянул мне. Долго раздумывать не пришлось: я и так уже поняла, что это такое.
— Орешек, — произнесла я, покрутив в руках находку царевны.
— Я думала, это скорее горошинка, — удивилась она.
— Строго говоря, это ни то, ни другое, — откликнулась я. — Но на нашем профессиональном жаргоне называется орешком. Это сосуд, в котором можно до поры до времени хранить заклинание. Обычно используется волшебниками, которые дарят или продают заклинание людям, не умеющим колдовать. Самому магу такая «горошина» без надобности, — пояснила я. — Он может сотворить заклинание в любой момент, подстроив его под сиюминутные обстоятельства. А волшебство, спрятанное в орешке, всегда будет более нейтральным. Я так понимаю, Аладдин догадался, что этот предмет — волшебный?
Принц утвердительно кивнул.
— Мне доводилось видеть нечто подобное. Я не знал, для чего предназначено это конкретное заклинание, но предположил, что ничего хорошего оно не несет. Вряд ли его хозяин желал Несмеяне добра, а под перину орешек подложил только потому, что постеснялся сделать ей подарок в открытую.
С этим трудно было не согласиться.
— Ты можешь определить, что там хранится? — с тревогой спросил Аладдин.
— Попробую.
Я была практически уверена, что смогу. Но не люблю давать обещаний, не имея стопроцентной уверенности. Девяноста девяти процентов мне в этом случае недостаточно.
Я поводила рукой над орешком, прислушиваясь к хранившемуся внутри волшебству. «Прислушиваясь» — это, конечно, метафора. В том, что касается волшебства, мы задействуем иной орган чувств, не имеющий отношения к традиционным пяти.
Спутники внимательно следили за моими движениями.
— Заклинание переноса, — уверенно произнесла я, поднимая голову. — В определенный срок (предполагаю, что ночью) волшебство должно было вырваться из скорлупы на свободу и перенести Несмеяну в какое-то место. В какое именно — увы, не знаю.
— Это никак нельзя определить? — спросил Аладдин.
— Заведомо — нет, — развела руками я.
Принц и царевна погрустнели. Конечно, ведь, не зная пункт назначения, невозможно определить, чьих это рук дело.
— Кому это может быть выгодно? — рационально подошел к вопросу Дарьей. — Какова цель похищения?
— Точно не страшный ритуал, в ходе которого необходимо пролить кровь принцессы, — решила хоть немного успокоить присутствующих я. — Все это предрассудки: на самом деле для таких ритуалов нет никакой разницы между принцессой и, скажем, прачкой.
— С причиной все понятно, — заявил Аладдин, как мне показалось, излишне резко. — Кто-то захотел принудить Несмеяну к замужеству и получить
