распространенную дамскую ошибку. Открою страшную тайну: мы этого терпеть не можем.
– Какие еще мысли?! – возмутилась я. – Я человеческим языком ему сказала, что я – Охотница!
– Стелла, то, что человек видит собственными глазами, всегда бывает сильнее слов. Ты же видишь, что он пришел. Значит, все, что ему было нужно, – это время, и, как я понимаю, не так уж много.
Я насупилась, а Винсент сказал, повернувшись к решетке:
– И знаешь, я многое бы отдал за то, чтобы она тоже пришла. Хотя бы на минуту.
Я подняла на него сочувственный взгляд. Кто знает, где сейчас Селина. Что стало с ней и может ли она спуститься сюда, да и хочет ли.
Шум шагов возвестил о приходе двух стражников. Они принесли кучу тарелок, из которых доносились весьма приятные запахи. Блюда одно за другим передавались нам из рук в руки. В итоге после того, как решетка закрылась и стражники вернулись на свой пост, наш пол превратился в подобие весьма прилично накрытого стола. Здесь было и жареное мясо, и сваренная в мундире картошка, тушеные грибы, сыры и даже устрицы. Перед уходом один из стражников сообщил, что это обед от сэра Торендо.
– Плагиатор чертов! – фыркнула я и поначалу даже отвернулась от тарелок.
Но щекотавший ноздри запах вскоре наставил меня на путь истинный. И даже заставил задуматься о том, не лежит ли через желудок также и путь к сердцу женщины.
– Черт, Стелла, почему ты не сидела здесь с нами с самого начала? – воскликнул Дилан, принимаясь уплетать за обе щеки. – Ради нас с Винсентом никто и не подумал так расстараться!
– Ну так получай удовольствие и помалкивай, – буркнула в ответ я.
– Вот это стол! Действительно впечатляет, – произнес насмешливый женский голос. – Не возражаете, если я тут немного с вами посижу? А то давненько мы не общались.
Нурит восседала на полу рядом с Диланом и с интересом разглядывала содержимое тарелок. Следопыт отреагировал на ее появление относительно спокойно; должно быть, он к подобному успел привыкнуть. Мы же с Винсентом удивленно таращили глаза. Она настоящая или все-таки призрак, как и тогда, на холме? Я перебралась к Нурит поближе и, вытянув указательный палец, поднесла к ней руку.
– Бессмысленно, – усмехнулась ведьма прежде, чем я успела ее коснуться. – Почувствуешь только воздух. Ну посуди сама, как бы я смогла попасть к вам сюда сквозь решетку?
Окончательно меня эти слова не убедили. Кто ее знает, что она может? Не исключено, что и через решетку запросто проберется. Но палец я убрала.
– То есть ты – иллюзия? – уточнил Винсент.
– Конечно, иллюзия, – откликнулась Нурит. – Впрочем, кто из нас может быть вполне уверен в том, что он не иллюзия? – добавила она, подмигнув.
Мы с Винсентом переглянулись. В какое-нибудь другое время вот так небрежно пофилософствовать было бы очень даже мило. Но сейчас, в преддверии завтрашних событий, настроения на это не было вовсе.
– А что это вы перестали есть? – поинтересовалась между тем Нурит. – По-моему, обед просто прекрасен. А ты как думаешь, Стелла? – Она устремила на меня лукавый взгляд.
– Я думаю, – неспешно произнесла я, – что ты могла бы мне кое-что объяснить.
– Что именно? – По глазам ведьмы я отлично видела, что она точно знает, о чем идет речь. – Спроси, может быть, я действительно смогу быть полезна.
– Вчера на лунном холме. То, что я перекинулась. Это твоих рук дело?
Это была моя последняя надежда получить ответ. Дождаться хоть каких-нибудь объяснений. Если их не даст ведьма, не даст никто.
– Нет, не моих, – покачала головой Нурит. – То, что ты изменила облик, – это результат твоих собственных возможностей. У тебя очень сильный альтер, Стелла. И очень опасный. Ты даже не представляешь себе насколько. Впрочем, это и хорошо. Если бы представляла и пожелала этим воспользоваться, от тебя пришлось бы избавиться – так же, как приходится избавляться от тъёрнов. Ты могла бы представлять для этого мира большую опасность.
– Вот уж спасибо, – буркнула я. – Теперь мне стало гораздо легче.
– Ты напрасно так нервничаешь, – заметила Нурит. – Я сказала «могла бы». А «могла бы представлять» и «представляешь» – это совершенно разные вещи. Зачастую между ними нет ничего общего. К тому же представлять опасность – это не повод для самобичевания. Я, например, представляю огромную опасность очень для многих, – не без удовольствия добавила она. – И прекрасно себя при этом чувствую.
– Хочешь сказать, что я и дальше продолжу спонтанно превращаться в тъёрна? – мрачно осведомилась я.
– Вовсе нет, – возразила ведьма. – Я бы удивилась, если бы это повторилось даже единожды.
– Почему?
Теперь я ждала ее ответа с надеждой.
– Видишь ли, тому есть как минимум две причины. Во-первых, твоя реакция. Вчерашние события явились для тебя травмой, и, думаю, ты сама не
