– Я только хотела протереть пыль с картин! – жалобно протянула служанка.
– Чушь, – отрезал Эстли. – Пыль с рам протирали не далее как вчера. К тому же уборку в кабинете герцога проводит другая девушка. И не пытайтесь солгать, будто она заболела и вы ее заменяете. Такие вещи бывает очень легко проверить.
– Да уж, Саманта, ложь тебя не спасет! – гневно подхватила я. – Ты уволена!
– Но, госпожа…
– Разговор окончен! Получишь расчет у казначея. Я выпишу тебе соответствующую бумагу. Это все. Отправляйся собирать вещи.
Я отвела взгляд от Саманты и посмотрела на лорда Кэмерона, давая понять, что мой разговор с девушкой окончен. Горничная, опустив плечи, поплелась прочь. Эстли, прищурившись, покивал, не скрывая злой иронии.
– Когда будете ее увольнять, не перестарайтесь с щедростью, – едко посоветовал он. – А то у меня такое ощущение, что бедняжке нежданно- негаданно перепадет кругленькая сумма, на которую она сможет безбедно существовать в какой-нибудь деревне.
– Не знаю, о чем вы говорите, – пожала плечами я. – Хотя люди действительно порой неожиданно богатеют. Например, получают наследство. Сами понимаете, я никак не могу уследить за такими вещами. С вашего позволения.
Я присела в реверансе и отправилась в свои покои.
В малой библиотеке было темно, и я поспешила зажечь свечи. Прислушалась к происходящему в коридоре и, убедившись, что там никого нет, заперла дверь. Взяв в руку канделябр, прошла между книжными полками. Правда, книги меня сегодня не интересовали.
Добравшись до окна, я поставила канделябр на подоконник и торопливо скинула плащ. Теперь он был не нужен, скорее, только мешал, поэтому я постаралась свернуть его как можно компактнее и спрятала на одной из нижних полок. Так, вроде бы все готово. Теперь окно.
Малая библиотека всем была хороша. И наличием подобранных с отличным вкусом книг, и удобными мягкими креслами, и царившей здесь атмосферой тишины и спокойствия. Но в этот вечер главная ее привлекательность заключалась для меня в том, что окна этой комнаты соседствовали с окном кабинета герцога Альмиконте. И я намеревалась воспользоваться этим фактом, хотя такой способ передвижения и был для меня в новинку.
Распахнула окно и высунулась наружу. Хорошо хоть, что сейчас полнолуние, а ветер давно разогнал облака. Иначе недолго было бы свалиться и сломать себе шею. Впрочем, что это я? Мне и так недолго свалиться и сломать себе шею. Но другого выхода я не видела. Если попытаюсь войти в кабинет через дверь, меня несомненно развернут, как развернули недавно Саманту. И хорошо еще, если при этом я так же легко отделаюсь.
Глубоко вздохнув, я залезла на подоконник. Интересно, кому перейдет мое состояние в случае безвременной и бесславной кончины под окнами дворца? Наверное, родителям. Впрочем, о каком состоянии я говорю? После того как я разорвала отношения с отцом и матерью, ни о каком особенном состоянии речи не шло. Не слишком удивлюсь, если они вычеркнули меня из завещания. Так, что за глупые мысли лезут мне в голову? Полнолуние, не иначе.
Идти по карнизу в обычной дворцовой одежде не решился бы даже безумец, поэтому сейчас на мне было легкое платье неглиже. Корсаж сшит в форме жилета, юбка не слишком широкая, но и не сковывающая движений, кринолин не подразумевается. Я и вовсе обошлась без каких-либо нижних юбок. Знаю-знаю, верх неприличия, зато больше шансов не сорваться. Во дворце носить неглиже не принято, такие платья все больше надевают хозяйки у себя дома, но я воспользовалась плащом как раз для того, чтобы по возможности скрыть неподобающий наряд. Время позднее, по дороге сюда мне почти никто не встретился; будем надеяться, что по пути из библиотеки обратно в спальню тоже повезет.
Тяжело вздохнув во второй раз, я сочла, что фазу «глаза боятся» можно считать исчерпанной, и со спокойной совестью перешла к этапу «руки делают». Выглянула в сад – именно туда выходило окно, – убедилась в том, что там никто не прогуливается, и вылезла на карниз.
Было страшно. Карниз оказался узким, скользким и вообще неудобным. О чем только думали эти строители, право слово! Но, к счастью, путь был коротким. Так что, чуть не сорвавшись всего пару раз, я распахнула гостеприимное окно и благополучно перебралась в запретный кабинет.
Солидный кусок луны, заглядывавший в комнату, не позволял ей окончательно потонуть во мраке. На всякий случай я прихватила с собой свечу: зажигать здешние не хотелось, вдруг кто-нибудь сможет определить потом, что они горели дольше положенного. Но пока предпочла обойтись без дополнительного освещения. Так, что у нас здесь? Справа от окна – входная дверь. А вот на стене напротив висят две картины. Портрет и пейзаж. Видимо, вторая – это именно то, что мне нужно.
Стараясь не производить шума, я перебралась к пейзажу и аккуратно взялась за узкую раму. Повернуть картину влево не удалось, а вот вправо она двинулась с легкостью. С содроганием сердца я просунула руку в образовавшееся отверстие. Нет, сердце содрогалось не от сознания всей тяжести запланированного мною деяния. Просто в такие моменты мне отчего-то живо представлялось, что там, внутри, находится змея или какое-нибудь гадкое насекомое. И обязательно укусит за руку, стоит только ее протянуть. Однако собственные иррациональные страхи надо высмеивать и по возможности преодолевать. Я, во всяком случае, придерживалась именно такой точки зрения. А потому, изобразив на губах ехидную улыбку, занялась делом. Принялась шарить рукой в тайнике и почти сразу же нащупала уголок толстого листа бумаги.
Поднесла свою находку к окну и рассмотрела ее на свет. Оно! Наконец-то удача мне улыбнулась.
И, стоило мне так подумать, снаружи послышались шаги.
Меня спасла быстрота реакции. Я метнулась обратно к стене, вернула картину в прежнее положение (во всяком случае, очень хотелось на это надеяться) и стремительно побежала обратно к окну. На то, чтобы вылезать наружу, времени, увы, не оставалось: с той стороны кто-то уже взялся за ручку
