Взобравшись на вершину гребня, Фаолан с Эдме приготовились нести первую ночную стражу. Под резкими порывами ветра они старались покрепче цепляться за лед когтями. Фаолан задрал голову и посмотрел на небо. Над ними вновь восходило созвездие слепого волка Бизара. «Интересно, он следует за нами или ведет нас?» – подумал Фаолан. Он никогда не обращал внимания на две звездочки на задней левой ноге Бизара, между коленом и пяткой. Ниже слепого волка, прямо под его прихрамывающей передней ногой, состоящей из дюжины звезд, виднелись несколько темных зубчатых холмиков – торосы, которые им придется преодолевать на следующий день, такие же трудные, как и те, что встречались на их пути сегодня.
Ветер постепенно стихал, пока не превратился в тихое дуновение вдоль льда, слегка мерцающего у их лап. Оба волка поднялись повыше, оглядывая местность в поисках возможных чужаков. Кайла сказала, что их может преследовать Хип и что свора чужаков многочисленнее их отряда. Фаолану становилось не по себе от мысли, что их выслеживает шайка диких волков под предводительством Хипа. Хип – один из самых злобных и завистливых волков, руководствующийся исключительно своими низменными инстинктами. Да, он предводитель, но куда он ведет свою шайку дикарей – к неминуемой смерти? Фаолан чувствовал, что попал в ловушку – в ловушку между чужаками позади и неизвестностью впереди. Что ожидает их дальше? Гибель в холодной воде, когда ледяной мост растает и разрушится у них под ногами? По мере того как опускалась тьма, далекая дымка на западе, где находилась Синяя даль, густела, и, казалось, обвиняла в чем-то Фаолана. Может быть, даже насмехалась над ним.
Эдме сделала еще один круг, рассматривая окрестности, и остановилась.
– Не вини Синюю Даль, – сказала она тихим голосом.
– Что?
– Ты знаешь, что я хотела сказать, Фаолан, – Эдме ткнулась носом в его загривок. – Ты смотришь на эти гребни вдалеке, на Синюю Даль и…
Резко взмахнув передней лапой, она прихлопнула лемминга, высунувшегося из ледяной норы.
– Не хочешь перекусить? – спросила она.
– Нет, спасибо. Я как следует подкрепился днем.
Эдме разорвала тушку лемминга на куски и принялась за еду; только косточки тихо хрустели под зубами.
«Как жутко, – подумал он. – Эдме будто всегда знает, о чем я думаю». Как будто она видела насквозь все его мысли.
– Я не виню Синюю Даль, как ты выразилась. Дело, скорее, в Ледяном мосту. В первый раз он показался таким гладким и ровным. И блестящим. У меня такое чувство, что нас обманули.
– Но ведь это почти то же самое, что и миражи, Фаолан! А это часть природы. Это такое природное явление. Помнишь, как мы видели миражи у Кольца? Когда было очень холодно, а вулканы просыпались, то отблески от них как бы изгибались в воздухе. И небо над ними выглядело необычно, как будто бы опускалось на землю и принимало на удивление жизненные формы, похожие на озера, рассыпанные вокруг вулканов.
– Так ты говоришь, что Ледяной мост – мираж?
– Не буквально – ведь мы на нем сейчас стоим по-настоящему. Я просто говорю, что издалека многое видится не таким, как вблизи. Издалека не разглядеть различных впадин и холмов. Это как старая, выветренная и побелевшая от солнца кость.
– Которую еще никто не глодал.
Эдме рассмеялась.
– Да, к которой не притрагивались глодатели.
На вершину гряды взобрались Свистун и Эйрмид, готовые заступить на вторую стражу.
– Идите поспите, – сказала Эйрмид. – Вам обоим нужно отдохнуть. День выдался трудным.
– К сожалению, завтра нас ждет еще много препятствий. Почти столько же, сколько было сегодня. Если не больше, – сказал Фаолан.
– Мы их преодолеем, – уверенно ответил Свистун. – Лапа за лапой. Мы дойдем до цели.
Фаолан понимал, что с такими товарищами ему не страшны никакие природные препятствия, будь то ледяные стены или миражи. Он вернулся в их временное пристанище под навесом и трижды обернулся вокруг себя, как это делают волки перед тем, как лечь. Но почти тут же снова встал и сделал еще один круг. Сон никак не шел. Сейчас ему было бы трудно заснуть, даже если вместо льда под ним находилась бы мягкая шкура карибу. Вспомнив, как давно он не лежал на шкуре карибу или лося, Фаолан печально вздохнул. Когда он был глодателем, то есть самым низким по рангу волком в клане МакДунканов, ему иногда швыряли старую дырявую шкуру, которая сейчас ему показалась бы настоящим сокровищем. Все относительно, подумал он. Вдруг в будущем ему придется спать в таких условиях, по сравнению с которыми жесткий лед покажется вполне неплохим местом для ночлега? Оставалось надеяться, что до такого дело не дойдет.
Он снова посмотрел на ночное небо, и на этот раз его взгляд сразу же упал на хвост Бизара. Но внимание его приковало другое, необычное созвездие, то самое, которое они впервые увидели, после того как пересекли Хрустальную равнину и вышли к Ледяному мосту. Неужели им просто показалось, что с десяток звезд необъяснимым образом сложились в изображение, которое они никогда раньше на небе не замечали? Это был сосуд, и не просто сосуд, а кувшин памяти вроде тех, которые делала для себя Сарк-из-Топи. После землетрясения они нашли Сарк в ее пещере; она лежала и умирала на осколках глиняных кувшинов, в которых прежде были заключены все ее воспоминания о запахах ее жизни. Каким-то образом ей удавалось воссоздавать эти запахи в кувшинах, которые она обжигала из глины в своей печи.
