Она беспокоится о нем.
— Натан?
Найти, что сказать, и побыстрее.
— Натан?!
Он наконец открывает рот и пытается говорить непринужденно.
— Привет, Лора.
— Натан.
Голос на том конце провода звучит уверенно.
— Я в Гренобле.
— …
— Мы можем увидеться? Прямо сейчас, ты сможешь?
Натан выдавливает из себя ответ и назначает ей встречу на площади Виктора Гюго через полчаса, чтобы успеть помыться и переодеться.
Эта девушка ему безумно нравится.
Вкратце описав Камилле по телефону, как выглядит Лора, Натан бегом спускается по лестнице за машиной. Когда он подъезжает к месту встречи, Лора уже там, оживленно беседует с Камиллой.
Когда он подходит, сестра шепчет ему на ухо:
— Я сразу ее узнала. Я узнала бы ее даже без твоего описания, кстати, довольно путаного.
Камилла смеется, и в этом тихом смехе она вся. Она любя подтрунивает над двоюродным братом, надевшим футболку наизнанку. Натан подходит ближе к Лоре. Ему хочется обнять ее. Он не знает, что удерживает его от этого. Улыбаясь, она пристально смотрит на него.
Камилла говорит:
— Уже три пятнадцать, Натан, ты опоздал.
Он подходит к Лоре еще ближе.
Камилла призывает его к порядку:
— И Бахия опоздала.
«Бахия!»
— Бахия опоздала? Быть такого не может!
Потом:
— Бахия никогда не опаздывает.
— И все-таки она опоздала — на сорок пять минут. Я все время оставалась на площади. Если бы она прошла мимо, я бы ее увидела.
Неожиданный поворот. Натан мгновенно переходит из состояния трансцендентального парения в состояние дикого ужаса, но потом вновь берет себя в руки.
— За мной!
У трамвайных путей он ловит такси и просит отвезти их в кампус, в общежитие Кондильяк.
Камилла и Натан поражены. Не могут и слова вымолвить. Лора смотрит на них с беспокойством и молчит. Натан предпочел бы, чтобы ее здесь не было, чтобы она не видела страха в их глазах.
Таксист высаживает их у входа в общежитие. Корпус Б2, комната 401. Перепрыгивая через ступеньки, Натан взлетает по лестнице. Дверь приоткрыта.
Внутри — нечто чудовищное.
Бахия лежит голая, тело испещрено кровавыми полосами, горло перерезано. Вокруг разбросаны клочки одежды. В комнате видны следы борьбы, ящики письменного стола основательно перерыты. Пол устлан листами бумаги, исписанными ровным убористым почерком.
Натан ревет.
Натан впал в ступор, он должен восстановить канву событий, а затем разобрать ее нить за нитью. Доказать, что ее не существует, разрушить иллюзию. Убедить себя, что нет ни причин, ни следствий, только реальность. Какая реальность? Кровь, которая, подступив к его ногам, пачкает ботинки? Рана, зияющая в горле близкого человека? Приоткрытая дверь, за которой ждет невыразимое? Нежелание сразу принять то, что выпало на его долю? Эта реальность существует лишь в его голове.
Но она невыносимо мучит его.
Идеально ровная асимптота к его линии боли, уходящей в бесконечную высоту. Они заранее прочерчены в его уме. Он уже знает, как реагировать, как испытывать боль и как ее переносить.
