белоснежное, отделка сверкает золотом.
– Это твоя квартира? Не может быть, – выдыхаю я.
– Ага, у нас свой собственный вход, – говорит он, наслаждаясь моим ошарашенным видом. Я такое только по телевизору видел. Трудно поверить, что это место принадлежит одному из Гвардейцев.
Я замечаю камеру в верхнем правом углу, направленную на нас, и тут же прикрываю лицо, но Девятый объясняет, что это камеры закрытого цикла, к которым есть доступ только изнутри квартиры.
– После вас, – приглашает он, кланяясь и театрально взмахивая рукой.
– Не могу поверить, что вам достался весь этаж, – произношу я и разглядываю квартиру, разинув рот.
Судя по звукам, Девятый проводит рукой по стене.
– Два этажа, если точнее.
Он нажимает переключатель, и десяток ставень поднимается, открывая окна от пола до потолка. Комната наполняется светом. Берни Косар выпрыгивает у меня из-за пазухи и превращается в бигля. Я подхожу к окну. Вид отсюда невероятный. Под нами раскинулся весь Чикаго. Озеро Мичиган ярко-голубым покрывалом простерлось слева. Я ставлю Ларец на мягкую кушетку и прижимаюсь лбом к окну. За моей спиной что-то начинает раскручиваться, а потом я чувствую, как по ногам бежит поток свежего воздуха.
– Есть хочешь? – спрашивает Девятый.
– Естественно, – отвечаю я. Странно, но отсюда все внизу кажется ненастоящим: машины, корабли на озере, поезда, что бегут по поднятым над землей рельсам. К своему удивлению, я чувствую себя в безопасности. По-настоящему. Как будто здесь никто не может меня коснуться, поймать, схватить. Я давно так себя не чувствовал. Это почти странно.
Я слышу, как открывается дверь холодильника.
– Эй, чувствуй себя как дома. Прими душ, поешь замороженной пиццы. У нас даже есть время отдохнуть и поспать, прежде чем звонить тем девушкам. Когда ты в последний раз мог такое сказать? Хорошо все-таки оказаться дома.
Трудно отвести глаза, вид из окна действительно завораживает. Мне хочется просто стоять здесь. Прямо здесь, на этом месте – и наслаждаться чувством безопасности. Единственное, о чем я могу мечтать, – чтобы Генри, Сара, Сэм и Шестая были здесь со мной.
Что-то мягкое бьет меня по голове. Энергетический батончик.
– Давай я тебе все покажу, – Девятый хихикает, как будто ему не терпится показать мне свои игрушки.
Я жую батончик, пока мы идем через гостиную с бархатными диванами и кожаными кушетками. Над мраморным камином висит огромная плазменная панель, на стеклянном кофейном столике стоит ваза с искусственными орхидеями. Все здесь покрыто слоем пыли. Девятый, проведя пальцем по одному особенно грязному столу, говорит, что вызовет уборщиков. Мы выходим в коридор, и он открывает первую дверь справа. И тут у меня падает челюсть. Я вижу двух здоровенных могадорских солдат с алебастрово-белой кожей и длинными черными волосами, одетых в черные шинели. Они стоят с пистолетами наизготовку, готовые в любой момент выстрелить. Тренировки с Шестой и Сэмом сразу всплывают в памяти: я бросаюсь к ближайшему из них, пригибаюсь. И сразу – апперкот в челюсть и пинок в живот. Мог оглушен, он опрокидывается на спину. В этот момент Девятый вбегает в комнату и небрежно пинает второго могадорца в пах, а потом чешет ему нос. Мог покачивается на пятках, а потом заваливается набок. Только спустя секунду я понимаю, что это просто манекены.
Девятый складывается пополам от смеха. Придя в себя, он шлепает меня по спине:
– Вот это рефлексы! – стонет он сквозь смех.
Щеки у меня горят от стыда.
– Мог бы предупредить.
– Шутишь? Я мечтал об этом с того момента, как мы сели в электричку. Нет, это было круто!
Берни Косар заходит в комнату и обнюхивает резиновые ноги поверженного мной могадорца. Он вопросительно смотрит на меня.
– Они для тренировок, БК, – гордо выпятив грудь, говорит Девятый. – Мы называли эту комнату «Лекционным залом».
Теперь я наконец могу нормально оглядеться. Это огромная пустая комната. В дальнем конце ее виден пульт, как в кабине самолета. Девятый подходит ближе, садится за него и начинает щелкать переключателями и вводить команды. Из потолка и пола появляются разные декорации боя и оружие. Он разворачивается в кресле лицом ко мне, чтобы убедиться, насколько я впечатлен. Я сразу же начинаю завидовать тому, что он провел здесь столько времени. И, видимо, это заметно.
– Это… – я закатываю глаза. Никаких слов нет. Теперь я стыжусь того, чем занимался раньше. Я называл тренировочной площадкой засыпанный снегом задний двор или – уже потом, с Шестой и Сэмом – бассейн. Неожиданно я начинаю сердиться на Генри, из-за которого мы все время переезжали и я не мог как следует тренироваться, а мне это было нужно, чтобы выполнить свою миссию. Если бы у нас было такое место, тогда, может быть, я был бы таким же уверенным в своих силах и сильным, как Девятый. Может быть, Шандор и вправду был лучшим Чепаном.
– Ты еще не видел самое крутое, – говорит он.
