генератора: что же, для их запуска паровую машину изобретать?
– Ванечка, не ломай раньше времени голову. Помните, вы грузили на каракку круглые металлические шары?
– Угу, бомбы складировали в каретном сарае, в кладовке с надежным замком.
Раздалось хихиканье:
– Нет, ну в крайнем случае их можно использовать в качестве разрушительного оружия. Но, вообще, это своего рода топливо для энергоустановки. Одного шарика хватит на сто лет беспрерывной работы.
– Идея, конечно, отличная, но каким образом совместить ваше так называемое топливо с нашими генераторами? – уныло заметил Илья.
– А голова вам для чего нужна – чтобы пищу пережевывать? Думайте, – язвительно заметила Искин.
Техническое решение нашли через неделю. Распределили обязанности: на первом этапе Илья занимается всяким разным железом, а Иван – верфью и ищет местную девчонку, лишенную разума.
Дней через десять собрались за круглым столом, поделились успехами.
Илья нашел двух толковых кузнецов – начали строить тигельные печи для выплавки стали. Сделаны первые шаги по отливке формы затвора.
Ствол решили делать гладкоствольным – слишком много мороки с нарезным, да и сама пушка пока будет безоткатной.
Местным кузнецам, оказывается, знакома протяжка труб, правда, следует кое-что доработать. Илья показал чертежи станков – Иван его похвалил за прекрасно сделанную работу.
– Теперь осталось сделать их в натуре!
– Оптимист ты, Романыч, как я погляжу. Здесь работы непочатый край.
– Илюша, – подозрительно мягко начал Кошкин. – За тобой еще винтовка, у тебя чертежи «мосинки» есть?
Мачо свирепо глянул на Ивана.
– Ты совсем обалдел, все на меня свалить хочешь?
– У меня другая задача. Пришла мысль, а зачем, собственно, нам клипер. Ну, будем мы носиться по волнам с жуткой скоростью, аж в четырнадцать узлов. Меня лично такая перспектива не устраивает.
– А что ты предлагаешь?
– Думаю, Ваня хочет построить винтовой корабль, – вклинилась Искин.
– Правильно, девочка, в самую точку.
Поднялся галдеж, успокоились минут через десять.
Посовещавшись часа два, разбежались. Собственно, ушел один Илья, а Иван остался пообщаться с Искин.
Эти посиделки стали входить в некий ежедневный ритуал, им никто не мешал – прислуге под страхом увольнения запрещалось заходить в эту комнату. Влажную уборку раз в неделю осуществлял сам Кошкин. Теперь датчик на его груди выглядел как крупный бриллиант, вставленный в золотой медальон тонкой работы. Так что Искин всегда была рядом с ним и нередко помогала дельным советом.
Дело шло к декабрю, над Амстердамом постоянно висели тучи и редкий день обходился без дождя. По рукотворным каналам двигались груженые баржи, развозя различные грузы и товары по складам и магазинам.
На верфи Кошкин озадачил местных корабелов, подсунув им невиданный чертеж. Те долго чесали затылки, но желание богатого клиента – закон, а то, что линейный корабль по размерам имеет всего две мачты и одну пушечную палубу – плевать.
Иван на карете ехал с верфи, бездумно глядя на беленькие дома с веселыми крышами из красной черепицы:
«Молодцы голландцы – живут в эдакой мокроте и не унывают, работяги и мореходы отличные. Ближе к весне необходимо набрать команду, ее к тому же обучить придется. Заботы, заботы. Завтра по плану поеду в местечко Утрехт, что находится на юго-востоке. Один плотник говорил невнятно: вроде слышал, что у некой вдовы имеется юная дочь. Так вот, не в себе она с малолетства, такое горе для матери».
Иван, когда услышал это от плотника, подпрыгнул на месте и с большим трудом взял себя в руки. Искин решил пока ничего не говорить – чего заранее тревожить, вдруг девчонка не подойдет.
Вечер провел с темнокожей командой, обучая их строевому шагу и ружейному артикулу. Они с Ильей менялись через день, гоняя тсонга в хвост и в гриву. Никите доставалось вдвойне: кроме всего прочего он учился грамоте, математике и прочим нужным наукам. Иван твердо решил сделать из бывшего казачка отличного боевого офицера.
У задней высокой каменной стены устроили тир – боевые стрельбы из мушкетов и кремневых пистолетов проводились регулярно. Справа, метрах в шести, обустроили полосу препятствий, где молодые бойцы осваивали нелегкую армейскую науку. Весь отряд переодели в специально сшитую форму, да не одну. Полевая – из парусины с двойными швами и накладками на локтях и коленях.
Марш-броски – чуть ли не ежедневно под командованием Никиты. Выходной – один день, в воскресенье. С утра шли в православную часовенку с греком – священником отцом Григорием – на заутреню.
Негров крестили три месяца назад – грек случайно подвернулся. За хорошие деньги уговорили остаться в Амстердаме. Нанятые плотники живо срубили
