– Так, что тут у нас? Выписка из церковной книги: двадцать пятого стрига 1417 года у супругов герцога Гарсиа д’Сагредо и герцогини Беллы-Терезы д’Сагредо (в девичестве д’Блуа) родилась дочь, нареченная Мела-Элеонора. Крещенная на десятый день в замковой часовне. Запись произвел и удостоверил святой отец Лука. Церковная печать и подпись.
Второй документ – имперская грамота – тоже оказался весьма любопытен и внушал доверие. Текст, написаный красивым каллиграфическим почерком, гласил:
«Мы, великий император Хардеган II д’Канабри благословенной империи Фалингуро своей милостью повелеть соизволили – нашу подданную герцогиню Мелу-Элеонору д’Сагредо считать наследницей и полноправной владетельницей герцогства д’Сагредо со всеми землями и жителями, входящими в его границы. Занера 1437 года. Императорский дворец в Вотеро». Печать. Подпись.
Последний документ – собственно сам герцогский патент с гербом и прочими регалиями. Две печати зеленого сургуча на золотых шнурах смотрелись довольно солидно.
– Ну вы, девоньки, молодцы, такие бронебойные бумаги сварганили.
– Старались, Пашенька. – И зловредная красавица прильнула к Черноте.
– Отставить обнимания и прочие нежности. Одеться согласно статусу, утренний туалет, и на завтрак.
Судя по звукам, Мела беспрекословно выполняла его распоряжения. Приведя себя в порядок перед бронзовым зеркалом, девушка, скромно потупив глазки, доложила:
– Я готова, мой господин.
Повернувшись, Пашка одобрительно хмыкнул – зеленое платье с небольшим шлейфом и скромным декольте подчеркивало идеальную фигуру красавицы. На точеной шее – ожерелье из крупных тонко обработанных изумрудов и золотой крестик на небольшой тонкой цепочке. На голове – тюрбан из зеленого шелка.
– Не хочу пугать народ своей разноцветной прической, – пояснила Мела.
– Классно выглядите, сударыня.
– Не поняла?
– Хорошо смотришься, говорю. – И Пашка поднял кверху большой палец.
Для Черноты быстро одеться – не проблема. Когда они вышли на кормовую надстройку, то обнаружили, что корабль вышел в открытое море, оставляя позади загадочный континент. Завтракали на свежем воздухе, но сначала Пашка представил офицерам свою спутницу. Сказать, что Мела произвела на них сильное впечатление – ничего не сказать. Эффект разорвавшейся бомбы, если не больше. Невозмутимый капитан Ромегас с хрустом перекусил свою потухшую трубку. Боцман впервые за плавание онемел и только пучил глаза. Первый помощник с пунцовеющими ушами не отрывал глаз от стола. Лишь неунывающий Пако прошептал на ухо Черноте:
– Горазд ты на сюрпризы, Паша. Предупреждать надо.
Милая непосредственная болтовня герцогини несколько разрядила обстановку. Общий смех вызвал корабельный кок, видимо, получивший неслабый шок от ослепительной красоты девушки. Он, явно в затмении, чуть было не утащивший назад на камбуз поднос с принесенным завтраком.
Трапеза прошла в приятной, теплой обстановке – очаровательная герцогиня, несмотря на свою молодость, умела располагать к себе людей. После кофе Чернота попросил Пако показать герцогине д’Сагредо корабль.
– А я пойду отдохну, устал что-то после путешествия.
Пако с Мелой отправились на палубу, вызвав у команды легкую панику.
– Бедненькие матросики заработают сегодня косоглазие и вывих шеи.
Увидев на лице капитана кривую ухмылку, понял – одна и та же мысль пришла им в голову. Пожав плечами, дескать, я-то здесь при чем, Чернота поспешил скрыться в своей каюте. Зверски хотелось спать.
Великий Каган Черной орды, Амбагай, неспешно пил чай с козьим молоком, заедая напиток обжаренными кусочками сала. Свежий ветерок, проникавший в проем шатра, приятно холодил тело повелителя степи. Каждую весну Амбагай приезжал в предгорья Хонгорокского отрога. Родина… Здесь он родился пятьдесят шесть весен назад, в улусе Орла. Такой дивной природы больше нигде нет. Альпийские зеленые луга, чистые ручьи, берущие начало у подножия гор, и многочисленные табуны горячих необъезженных лошадей. Возникло неуместное желание бросить все, передать власть одному из трех сыновей и встретить старость в этом благословенном раю. Несбыточные мечты – добровольно от власти пока ни один дурак не отказывался. Не для того он в свое время перерезал своих братьев для захвата власти в улусе. А уж сколько народу положил в борьбе за титул Великого Кагана – и вспоминать не хочется. Амбагай усилием воли отогнал ожившие не к месту воспоминания – возникшая серьезная проблема требовала верного решения.
В последнее время Кагана тревожили донесения шпионов. Орда на пороге смуты и шатания. Для любого властителя дело неприятное, с непредсказуемыми последствиями. Нет, конечно, можно пересажать на кол особо опасных смутьянов, но, когда речь заходит о вождях улусов, поневоле задумаешься. При открытом противостоянии с мятежными вождями-ханами он со своим верным союзником, тестем Болак-ханом, сможет выставить двадцать
